Глэдис Митчелл - Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник)

– Но Кора сама напросилась, ведь так?

– В таком случае Руперт Сетлей тоже напросился, – едко ответила миссис Брэдли. – Это самое плохое в убийствах. Мы часто сочувствуем убийцам! Находим множество уважительных причин, вроде бы оправдывающих их. Главный недостаток, присущий убийцам, – отсутствие чувства юмора.

– Но вы сами только что сказали, что Кливер Райт…

– Да. Это как раз то, что убеждает меня вычеркнуть его из списка подозреваемых. Уж он-то юмором обладает – возможно, нездоровым, зато настоящим. Я почти готова вынести по его кандидатуре оправдательный вердикт.

– При чем тут вообще чувство юмора? – спросил Обри, снова откидываясь в шезлонге.

– О, юмор – это все! Отсутствие юмора означает неуравновешенность. Неуравновешенность влечет за собой умственную нестабильность. А это, по логике вещей, уже безумие. Все убийства совершают сумасшедшие. Я имею в виду, конечно, умышленные убийства.

– То есть все убийцы – сумасшедшие?

– Все, кроме меня. Моя возмутительная нормальность сама по себе – умственный дефект. Иногда у меня рождается такая мысль.

Она прищелкнула языком, Обри лениво улыбнулся.

– Вы еще не говорили о переносе черепа, – напомнил он.

– Помнишь, как мы играли в моем доме в игру?

– Да.

– Это все. Теперь сам пораскинь мозгами.

– Мы записали свои предположения о том, где спрятан череп, – медленно проговорил Обри. – И… Я понял! Кто-то из игроков решил, будто чья-то догадка может оказаться верной, и перепрятал его. Вот ведь болван! Не трогал бы его – и дело с концом!

– Ну, не знаю… – протянула миссис Брэдли, хмуря лоб. – Игру с черепом в «найди наперсток» затеял не преступник.

– Так вы знаете? Откуда? Как вы узнали, кто убийца?

– Человек, перенесший череп из Кулминстера в Боссбери, был охвачен паникой. А убийца не паникует, он чувствует себя в полной безопасности. Уж поверь, если бы не опасение, что полиция рано или поздно выдвинет обвинение против невиновного, я бы оставила убийцу в покое. Руперт Сетлей…

Она осеклась. Чудесный очаровательный мальчик приходился убитому близким родственником.

Обри кивнул:

– Сам напросился. На его надгробном камне следовало бы написать: «Руперт Сетлей – негодяй».

– И все же в конце этого непростого дела мы, возможно, убедимся, что нашла коса на камень, – заявила миссис Брэдли.

– Политика невмешательства, проводившаяся нашими ведущими политиками восемнадцатого столетия, – заметила миссис Брэдли, не сводя блестящих, черных, цепких птичьих глаз с викария, который со своей всегдашней рассеянностью пытался засунуть в правый карман лучшего шерстяного пиджака маленькую, но ценную серебряную вазочку, к счастью, без воды, – отзывается и в наши дни.

– Дорогой мой! – вскричала миссис Брайс Харрингей, поспешно хватая вазочку и возвращая ее на место, на каминную полку гостиной. – Человек его профессии не может быть клептоманом, – прошептала она хозяйке вазы, – так что приходится отнести это на счет редкостной рассеянности.

– Нет, это не клептомания, – согласилась миссис Брэдли, резко и как-то угрожающе посерьезнев. – Клептоманией полиция привычно называет скандальные причуды праздных богачей. – Свое категоричное заявление она несколько разбавила ироническим смешком.

– Полагаю, молодежь закончила свою игру, – произнесла миссис Брайс Харрингей. – Шум стих.

– В таком случае они могут захотеть чаю, – решила хозяйка дома и встала, чтобы позвонить в колокольчик. – Не выйти ли нам в сад?

Молодежь – Фелисити Брум, Марджери Барнс, Обри и Джим – играли на лужайке в крокет. Лужайка была красивая, ухоженная, однако все четверо поначалу не собирались играть в крокет. Потребовалась вся решительность хозяйки дома, ее насупленный лоб и поджатые губы, чтобы все-таки вручить им молотки и мячи. Она лично расставила воротца. После этого отказаться от игры стало невозможно. Миссис Брайс Харрингей сияла, одобряя происходящее.

– Лучшее, самое веселое времяпрепровождение! – радостно заявила она, воздев пышные белые руки, будто для благословения возмущенного Обри, смущенного Джеймса, хихикающей Марджери и философски пожимающей плечами мисс Брум. – Так полезно для хороших манер! Так подходит для летнего денька! Не знаю игры увлекательнее этой!

– Теперь, – обратилась миссис Брэдли к Обри, не преминувшему отправить свой шар через открытые ворота на дорогу, по которой шар устремился под уклон и проскакал не менее сотни ярдов, – вы можете пререкаться, ссориться, срывать друг на друге злость и обвинять друг друга в жульничестве на протяжении часа, позволяя нам, дряхлому старичью, усыплять друг друга учтивой беседой и всхрапывать во сне.