Найо Марш - Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник)

Еще два с половиной часа Мойр патрулировал территорию. Строго посматривал на пьяниц, что попадались время от времени, оглядывал припаркованные автомобили, наблюдал за судами и пабами, прислушивался к каждому подозрительному звуку. В половине двенадцатого он свернул к причалу и прошел мимо целого строя пришвартованных мелких суденышек, плохо освещенных и погруженных в тишину, к тому же еле различимых в тумане, сгустившемся вокруг них.

«Тихо, – подумал он. – Очень тихий участок».

И как раз в этот момент вздрогнул от неожиданно резкого мяукающего крика.

– Интересные дела, – пробормотал он. – Не часто доводится слышать, как кричат чайки ночью. Всегда думал, что они спят, как и подобает порядочным христианам.

Крик прозвучал снова, но уже коротко, словно кто-то снял иглу с пластинки. Мойр не мог точно сказать, откуда донесся этот звук – вроде бы откуда-то со стороны причала компании «Кейп Лайн». Он дошел до самого конца набережной и поспешил обратно. Теперь уже явственнее слышались звуки возни и суеты у судна «Мыс Фаруэлл». Погрузка шла полным ходом.

Вернувшись в проход к причалу, он увидел привокзальное такси: машина стояла в тумане и выглядела заброшенной. Приблизившись, он с удивлением заметил водителя, застывшего за рулем. Таксист сидел так неподвижно, что Мойр подумал – наверное, заснул. Констебль наклонился, заглянул внутрь.

– Добрый вечер, друг, – сказал он. – Самая подходящая погодка, чтобы заблудиться в тумане.

– Это уж точно, – хрипловатым голосом буркнул водитель. – Эй! – продолжил он, высунувшись из машины и уставившись на полицейского. – Вы никого не видели?

– Видел? Кого именно?

– Юбку. Правда, больше смахивает на боксерские трусы.

– Нет, не видел, – ответил Мойр. – Это ваша пассажирка?

– Ага! Как же, пассажирка! Выскочу всего на полминутки, говорит, и сматывается с концами. Полминутки, ага! Черт, торчу здесь уже полчаса, никак не меньше.

– А куда она пошла? На корабль? – Мойр кивнул в ту сторону, где стоял «Мыс Фаруэлл».

– Ну, само собой. Работает в цветочной лавке. Должна доставить букет какой-то придурочной девке, а та наверняка скормит его рыбам, если не понравится. Вы только посмотрите на часы! Уже почти полночь! А она как сквозь землю провалилась!

– Вероятно, не может найти получателя, – предположил констебль, по привычке используя терминологию, принятую в судебных заседаниях.

– Вероятно, не может найти этот дурацкий корабль, уж не говоря о море! А может, просто утонула и с концами, – яростно пробормотал таксист.

– Уверен, все обстоит не так серьезно.

– А чем, по-вашему, я зарабатываю на хлеб? Двенадцать шиллингов и шесть пенсов – когда и как я их получу, а? Нет, ей-богу, плакали мои денежки, так что придется искать нового клиента.

– На вашем месте я бы не торопился, – посоветовал ему Мойр. – Подождал бы еще немного. Она вернется. А знаете, кто еще на борту этого корабля? Сам Обин Дейл!

– Тот хмырь из ящика, который рекламирует купальники от Джолиона и ведет шоу «Упакуй свои беды в старый мешок»?

– Точно. И сдается мне, она увидела его и не может оторвать взгляда. Все девицы просто сходят с ума по этому Обину Дейлу.

– Глупые коровы, – пробормотал таксист. – Подумаешь, какой-то хмырь из телека!

– Так почему бы вам не попробовать подойти к кораблю и поискать ее там?

– Черт, да с какой стати?

– Идемте. Я тоже пойду с вами. Покажу вам дорогу.

Таксист пробормотал что-то неразборчивое, однако вылез из машины, и они вместе двинулись по проходу. Он был довольно длинный, и тьма тут стояла – хоть глаз выколи, но впереди сквозь туман светилось расплывчатое пятно пристани. Наконец они вышли к ней и оказались почти у самого корабля. Корма нависала над причалом, сквозь пелену просвечивало название судна: «МЫС ФАРУЭЛЛ ГЛАЗГО».

Добрая половина люков в этой части и в середине была уже задраена, лишь в носовой части продолжалась погрузка. На корме у освещенного трапа стоял, опираясь о поручни, матрос. Мойр поднял голову.

– Эй, приятель! Не видели здесь девушку, которая проносила цветы на борт? – спросил он.

– Часа два тому назад?

– Да нет, около получаса.

– Никого похожего не видел с тех пор, как подошел сюда, а было это, когда пробило восемь склянок.

– Послушай! – крикнул таксист. – Но она должна была пройти здесь.

– Никого тут не было. Я здесь на дежурстве. И никаких цветов на борт не проносили после того, как пробило восемь склянок.

– Ладно, ладно, мы поняли, – раздраженно проворчал таксист. – Склянки, это надо же!