Искандер Муратов: Дело № 1

— Добрый вечер, Лерочка. Вы позволите мне пройти с вами в квартиру? Для меня это крайне важно. Ваш супруг сказал, что подумает и даст мне добро. Я очень вас прошу! − умолял незнакомец.

— Бог с вами, поднимайтесь. Только ненадолго! — с раздражением в голосе ответила она.

— Благодарю вас! А кто этот молодой человек? — поинтересовался мужчина, глядя на меня.

— Какая вам разница, Илларион Анатольевич? Поднимайтесь, − резко ответила Валерия Сергеевна и указала рукой на подъездную дверь.

Пропустив свою начальницу и незнакомца в подъезд первыми, все вместе молча, поднялись на четвёртый этаж. Она достала ключи и открыла дверь своей квартиры.

Мы переступили порог и Илларион Анатольевич осторожно, с некоторой загадочностью в голосе спросил:

— Не появлялась она этой ночью?

Он был бледный как полотно, глаза его округлились и руки дрожали.

Глядя на экстрасенса, я где-то в глубине души пожалел, что согласился помочь своей шефине.

— Не появлялась, слава богу. Я вечером святой водой все углы квартиры окропила, − ответила она.

От того, что я услышал, моё сердце учащённо забилось. Посмотрев на меня, Валерия Сергеевна сказала:

— Это экстрасенс. Мы ему на днях звонили. Он с того дня нам покоя не даёт. Не обращай внимания. Он скоро уйдёт.

Признаться, меня не столько пугало возможное присутствие привидения в квартире, сколько было не комфортно от всей суматохи, которую создавал этот экстрасенс.

Илларион Анатольевич спешно прошёлся по комнатам, что-то бормоча себе под нос. Его поведение меня раздражало. Не сказать, что очень сильно, но лепет каких-то невнятных слов, убивал моё представление о нормальном экстрасенсе. Я прошёл в зал и сел на диван. Под руку мне попался какой-то журнал, и я стал рассматривать картинки. Медиум косо посмотрел на меня сквозь свои большие очки в роговой оправе и стремительно направился в мою сторону. От его действий мне стало не по себе.

— Немедленно вставайте! Уходите с этого места! — закричал он.

Я пулей вскочил с дивана. Экстрасенс продолжал смотреть туда, где совсем недавно я сидел. Он держал в руках крест и что-то неразборчиво говорил, показывая на стену. У меня по коже побежали мурашки. Я не мог ни шелохнуться, ни сделать шага. Такого я не видел никогда. Через несколько минут, какая-то неведомая сила отбросила его на приличное расстояние. Провидец упал, но поднялся и продолжил читать. По словам, которые, доносились до меня, я понял, что это были молитвы. Сделав шаг, его снова что-то с силой откинуло в сторону.

В комнату вбежала Валерия и от того, что она увидела, её стало трясти мелкой дрожью. Она опустилась на корточки, как бы прячась за подлокотник дивана, который стоял прямо у входа. Внутри меня, от всего происходящего, творилось что-то необъяснимое. Мне было страшно. Я не до конца понимал, что происходило с этим экстрасенсом. Я решил выйти из комнаты и направился туда, где искала укрытия Валерия Сергеевна. Я поднял её на руки и вынес из зала на кухню, закрыв за собой дверь зала.

— Ты видел? − спросила она дрожащим от страха голосом.

— Видел, но не её. Пусть он сам там разбирается, − ответил я. Мы прошли на кухню и я усадил её на табуретку.

Из зала доносились страшные, нечеловеческие крики Иллариона Анатольевича от которых, признаться, было не по себе. Позднее к крикам добавился звон разбивающегося стекла. Вероятно, это была посуда, которая стояла на комоде в зале.

Мы молча, сидели и смотрели друг на друга. Я предложил своей шефине воды, и она не отказалась. В это время на кухне появился Илларион Анатольевич. Лицо его было в ссадинах и кровоподтёках. Больше всего меня удивило то, что это были следы ногтей. Я налил воды и подал стакан своей шефине, которая испуганно смотрела на экстрасенса.

— Лерочка, вы можете, пока не беспокоиться. Я почитал молитву. Она больше не будет вам мешать, − сказал Илларион Анатольевич.

И тут моё терпение лопнуло. Я не выдержал и вмешался в разговор:

— Чёрт бы вас всех побрал! Кто-нибудь, наконец, объяснит мне, что здесь происходит?

— А вы, молодой человек, собственно говоря, кто такой? — спросил возмущаясь экстрасенс.

Должен признаться, в школе я был драчуном. Все преподаватели удивлялись тому, как мне удавалось быть отличником в учёбе, и одновременно хулиганом местного разлива. Если вдруг я чувствовал, что мой оппонент начинал говорить какую-то запредельную ерунду, то мог врезать хорошенько, чтобы тот понял, что говорить нужно по существу.