Анна Старцева - Бюро расследований «Агата»

– Леди Элена Агату раньше дикой розой звала, помните?

– Помню, конечно, – вздохнула Сара. – Буйный чертополох и дикая роза. Любила мама давать прозвища. Особенно, когда они проказничали.

Женщины дружно посмотрели в сторону висящего на стене портрета в тяжелой золоченой раме. Когда-то он висел в особняке в главной зале над большим камином, потом в маленькой гостиной, а два года назад отправился на кухню. Подальше от глаз молодой госпожи. Двое темноволосых кудрявых малышей одинаково задорно улыбались художнику. Мальчик покровительственно обнимал девочку за плечи. Буйный чертополох и дикая роза. Близнецы – сорванцы. Адам и Агата. Одинаковые во всем, кроме цвета глаз: голубые у Адама и синие у Агаты.

Женщины немного постояли в тишине, а потом занялись рутинными делами.

– Ой, не спокойно мне что-то, – сказала Ханна. – Я и кружку сегодня разбила.

– Так на счастье же, – улыбнулась Сара, заваривая вечерний чай для отца.

– Ничего хорошего нет в том, чтобы без дела бить дорогой фарфор, – проворчала кухарка. – Что опять эта глупая госпожа Фиона ляпнула ребенку?

– Ханна!

– Она пустоголовая, как не скажи, – отмахнулась та. – Так что?

– Неуместно напомнила про Адама.

Сара поставила чашку на поднос и огляделась в поисках сахара.

Ханна всплеснула руками.

– Понятно все. Сидит теперь девочка в четырех стенах и носа наружу не кажет.

Сара сервировала поднос и позвала служанку.

– Отнеси господину.

Девочка ушла, и госпожа повернулась к кухарке.

– Выйдет. Она долго без прогулок к особняку не выдержит.

– Что верно, то верно. И надо было Адаму уехать.

– Он мужчина. Не мог сидеть, сложа руки, – ответила Сара.

– Вот где он теперь?

– Не знаю, но хочу верить, что с ним все хорошо.

– Кого он искать – то отправился? – спросила Ханна.

– Маминого брата. Дядю Алекса.

– Точно – точно. Тот еще шалопай.

– Ты его хорошо знала? – удивилась Сара.

– Не особо. Близнецы маленькие были. За ними глаз да глаз нужен был. Некогда мне было на него смотреть, – проворчала Ханна.

– За ними до сих пор глаз да глаз нужен, – вздохнула Сара.

– Помню, с отцом вашим у них отношения были плохие. Они, конечно, не ругались, но особо и не разговаривали.

– Почему? – удивилась девушка.

Ханна пожала плечами:

– Да кто господ разберет? Слышала только, что брат леди Элене сказал, что женитьба – самый смелый поступок вашего отца, и единственный. Не знаю, что это значит.

– А почему «шалопай»?

– Близнецам тогда пять лет только было. Он их увез кататься. Я-то думала, все тихо да мирно, а он на коня малых посадил и одних пустил, – Ханна от воспоминаний раскраснелась, и начала тихо сердиться.

– Думаю, Адам и Агата были в восторге, – ухмыльнулась Сара.

– Хохотали и визжали, – кивнула кухарка. – Я их схватила и к леди Элене. Так, мол, и так, они же маленькие еще. А леди улыбнулась и говорит, что ничего плохого не случилось. Они с братом так же в детстве катались.

– Поразительно, – фыркнула Сара и звонко рассмеялась.

– Не помню, почему он уехал. Но все случилось как-то очень быстро. Вчера он с близнецами на ковре возился, а сегодня мне леди говорит, что он срочно уехал. Больше они не встречались, – печально закончила Ханна.

В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая только шумом огня в камине.

Каждая думала о том, что случилось год спустя. Дружная и счастливая семья превратилась в жалкие осколки, разбросанные по мирам.

В комнате на втором этаже на полу в куче разбросанной мужской одежды сидела Агата. Перед ней стояла маленькая деревянная шкатулка с резной крышкой. Когда-то мама хранила здесь украшения для волос. Сейчас внутри лежали только крохотные часики и золотая овальная подвеска с гравировкой. Агата провела пальцем по изящным буквам.

Элена Северская.

– Мама, – чуть слышно шепнула Агата, и перевернула подвеску.

Рик Северский.

Имя отца.

Девушка вытащила шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Тонкими пальцами она приподняла одну прядь и резким движением острого лезвия отрезала локон под корень.

***

Ханна проснулась словно от толчка, словно что-то её разбудило. Женщина огляделась, затем подхватила халат и осторожно вышла из спальни. Уже светало, и в коридоре было достаточно света, чтобы заметить худую мужскую фигуру, скрывшуюся в дверях кухни. В их доме, кроме старого Томми мужчин не было, а Томми был на пару десятков килограмм больше. Ханна тихо охнула, метнулась в комнату, подхватила старый тяжелый подсвечник и шмыгнула к дверям кухни. Мужчина что-то искал на обеденном столе.