Эллери Куин - Дверь в мансарду. Зубы дракона

— Знаете, что вам нужно? То, чего вы больше всего хотите. Вот вам рецепт доктора Скотта для молоденьких девушек. Любовь — или как вы, женщины, это называете? — вам пойдет на пользу…

— Прощайте, — чуть ли не расплакалась Эва. Но никуда не ушла.

— Ваше несчастье в том, что вас едва не придушило ближайшее окружение, — заявил доктор Скотт, и она догадалась, что он поглядел ей в затылок. — Рядом с вами живут блестящие умы, просто гении, они прославлены, и вас это принизило. Накупите себе нарядов тысчонки на две, выходите поскорее замуж, и вы забудете о всех болезнях.

Нависло гнетущее молчание. Отнюдь не то молчание, которое возникает в кабинете врача после осмотра пациента. Но ведь врачи редко принимают молоденьких пациенток лунной ночью в японском саду, у водоема.

Но еще более странным было внезапное ощущение Эвы, что больше она никакая не пациентка. Она как будто обрела уверенность в себе, в нее с каждой секундой вливались новые силы, а вот доктора Скотта его сеанс терапии изрядно опустошил. И все случилось с быстротой молнии. Перестали стрекотать японские цикады, а в следующее мгновение мир перевернулся вверх дном. Скопившаяся за месяцы горечь исчезла, словно по мановению волшебной палочки, но горящее пятно теперь жгло ее тело с головы до пят.

Непонятным было и то, что молодой человек молчал, а ей очень хотелось вновь услышать его голос. Однако одновременно Эва сознавала магическую силу его слов.

Никогда прежде Эва не испытывала столь опасного чувства. Инстинктивно она понимала, что настал решающий момент и эта опасность доставит ей огромное удовольствие.

До нее донеслось его дыхание — тяжелое, прерывистое и вроде бы никак не свойственное врачу. Эва обрадовалась и сразу почувствовала себя счастливой, поняв, что отныне у нее есть власть — власть женщины над мужчиной, которой она еще никогда и ни над кем не обладала.

Эва почувствовала, что доктор Скотт у нее в руках. Она знала это, пусть он все еще лежал на траве, а она стояла, распрямив спину, и он не мог до нее дотронуться. Просто знала, что стоит ей только повернуться, и тут же случится нечто прекрасное и невозможное.

Но теперь, когда этот момент настал, она ощутила непреодолимое желание оттянуть время и подержать его на крючке. Эва начала, нарочито медленно и по-прежнему стоя к нему спиной, надевать чулки. Он не сдвинулся с места. Затем столь же неторопливо обулась. Вокруг летали светлячки, ярко вспыхивая на фоне ночного неба. Голоса гостей раздавались как будто на иной планете. Плеск рыбок в воде подчеркивал все — молчание, напряженность, захватывающее предвкушение любовной борьбы.

Доктор!

Эва лениво приподнялась и лишь тогда обернулась, посмотрела на него, сознавая, как привлекательно она выглядит.

Хрупкая фигура девушки изогнулась в талии, и ее очертания рельефнее выступили под тонкой тканью. Она подошла и встала над ним, распростершимся на траве. Он увидел ее — высокую, стройную, прохладную, чуть насмешливую и трепещущую. А Эва почувствовала себя женщиной-рыцарем, победившей дракона, и с трудом удержалась от хохота, стремления поставить ногу на его грудь.

Но мгновенно ощутила, что он сочтет ее за сумасшедшую. Раньше в ней никогда не было подобного избытка сил и полной бесшабашности.

— Что же, значит, вы доктор, — проговорила она, снова бросив на него взгляд сверху вниз.

Он смотрел на нее широко открытыми глазами с любопытством и долей злобы. И вот он, долгожданный момент, — она предвкушала, как его руки крепко обхватят ее и сожмут в объятиях. Сад зазвенел от звуков, наполнился жизнью, и тьма окончательно рассеялась в ее душе, точно с нее упала тяжелая завеса. Эва могла даже просмаковать вкус его гнева и насладиться своей ловкой атакой на воздвигнутые им защитные барьеры. Она видела, как сжалось его крупное тело, готовое вскочить с травы.

— Эва! — донесся до нее громкий крик отца.

Она похолодела. Доктор Скотт вскочил и принялся решительными, небрежными жестами стряхивать с одежды травинки.

— А, вот ты где, — пробурчал доктор Макклур, шагнув к мостику. Но тут заметил молодого человека и остановился.

Эва оказалась между ними, растерянно сжимая носовой платок. Охвативший ее было холод исчез, и к ней вернулось счастье, жгущее грудь. Она могла бы засмеяться, стоя рядом с двоими мужчинами, глядевшими друг на друга, — старший придирчиво смотрел на младшего проницательными светло-голубыми глазами, а тот, в свою очередь, почти не скрывал досады.