Эллери Куин - Кот со многими хвостами. Происхождение зла

Перед выпученными глазами Прайама покрывало ковром фокусника поднялось с полу, а вместе с ним улыбающийся Альфред Уоллес.

Роджер Прайам издал пронзительный вопль.

Никто, в том числе Эллери, не предвидел реакции Роджера Прайама на арест, обвинение, суд. Впрочем, с первого же момента нельзя было представить, чтоб он действовал иначе. Возразить ему мог, пожалуй, один только Уоллес, который по понятным причинам помалкивал.

Прайам все взял на себя. Он с величественным презрением отрицал роль Уоллеса, объявив его простым орудием, без всякого понятия исполняющим отданные приказания. Слушая его, можно было принять Уоллеса за слабоумного идиота. И тот соответственно изображал из себя идиота. Никто не обманывался, но закон оперирует доказательствами и свидетельствами, а свидетелей было лишь двое — обвиняемый и сообщник, — причем оба — по разным мотивам — сводили к минимуму роль Уоллеса и преувеличивали роль Прайама.

Китc даже проворчал:

— Богом клянусь, он хочет быть главным даже на процессе, который грозит ему смертью!

Говорили, что адвокат Прайама, известный на Западном побережье юрист, пошел вечером в день вынесения приговора и старательно напился до умопомрачения, пропустив лучший эпизод спектакля. Потому что ночью Роджеру Прайаму удалось покончить с собой, приняв яд. Против самоубийства были приняты обычные меры, охрана, ответственная за жизнь приговоренного, находилась в ошеломлении и недоумении. Роджер Прайам просто лежал с открытым в ухмылке бородатым ртом, бешено радуясь, словно пират, убитый на собственной палубе. Никто не смеет ему диктовать, объявляла ухмылка, даже суверенный штат Калифорния. Если уж суждено умереть, он сам выберет способ и время.

Он хотел властвовать даже над смертью.

К всеобщему удивлению, Альфред Уоллес сразу после процесса нашел нового работодателя — писателя с Востока по фамилии Квин. Перебрался с чемоданом в маленький коттедж на горе, а миссис Уильямс с двумя горничными съехали, что, естественно, усугубило эффект.

Эллери не мог пожаловаться на перемену к худшему, ибо Уоллес готовил гораздо лучше, чем когда-либо стряпала миссис Уильямс, хотя хозяин не рассчитывал на такое достоинство нового служащего, нанятого в секретари. Он по-прежнему оставался на юге Калифорнии из-за заброшенного романа и после закрытия дела Хилла-Прайама всерьез за него взялся.

Китc был поражен:

— Не боитесь, что он вам мышьяку в суп подсыплет?

— Зачем? — резонно спросил Эллери. — Я плачу ему за диктовку и перепечатку рукописей. Что касается супа, он варит простой sopa de almendras, a Mallorquina. [174] Миндальный суп по-майоркски (исп.). Изумительно. Не желаете отведать завтра вечером?

Китc поблагодарил от души, однако отказался под предлогом, что не привык к гурманским деликатесам, предпочитает куриную лапшу, жена пригласила друзей посмотреть телевизор, и поспешно бросил трубку.

С прессой мистер Квин держался надменно. Он никогда никого не упрекает за прошлые ошибки. Уоллес нуждался в работе, а он в секретаре, вот и все.

Уоллес только улыбался.

Делия Прайам продала усадьбу на склоне и исчезла.

Неизбежные догадки сводились к предположениям о «старой подруге, просившей не сообщать ее имя», к слухам, будто Делию Прайам видели в Лас-Вегасе за разнообразными карточными столами с известным подпольным деятелем; в Таосе, штат Нью-Мексико, под вымышленным именем, где она якобы пишет воспоминания для газетно-журнального синдиката; будто она улетела в Рим под густой вуалью; один репортер упорно утверждал, что она находится на далеком индийском рифе в качестве «гостьи» дикого горца-раджи, известного особым пристрастием к западным женщинам.

Всем, само собой, было известно, что ни одно приятно волнующее известие не соответствует истине, но достоверных сведений не было. Отец Делии не мог дать комментариев: собрав небольшой вещевой мешок, он отправился в Канаду на поиски урановой руды, по его заявлению. Ее сын просто отказывался говорить с репортерами.

Эллери он по секрету поведал, что мать ушла в монастырь под Санта-Марией, и, судя по тону, Кроув уже никогда не надеялся ее увидеть.

Юный Макгоуэн улаживал свои дела перед уходом в армию.

— Осталось десять дней, — жаловался он Эллери, — а у меня еще тысяча проблем, включая женитьбу. Я говорю, столько хлопот, черт возьми, перед отправкой в Корею, да ничего не поделаешь, Лорел уперлась!