Эллери Куин: Трагедия Игрек. Рассказы

— Я еду в тюрьму, — сказал Эллери.

Он расстался с сержантом Вели у гаража полицейского управления и направился пешком к зданию уголовного суда. В голове у него был сумбур, и ему хотелось прочистить мозги. Эллери старался не думать о Джоне Кэрролле.

Последний проснулся при звуке открывающейся двери камеры.

— Квин! Вам удалось уговорить Фелисию?

— Нет, — ответил Эллери.

— Она не желает свидетельствовать?

— Не может, Джон. Она мертва.

Это было жестоко, но Эллери не мог найти более мягкой формулировки. Кэрролл застыл в полусидячей позе, опираясь на локоть и ритмично моргая.

— Мертва?

— Убита. Мы нашли ее на полу спальни коттеджа с размозженной головой. Она мертва уже несколько дней.

— Убита… — Кэрролл продолжал моргать. — Но кто…

— Нет никаких указаний — во всяком случае, пока. — Эллери зажег сигарету и протянул ее заключенному.

Кэрролл взял ее, но тут же бросил и закрыл лицо руками.

— Мне очень жаль, Джон.

Кэрролл опустил руки и закусил нижнюю губу.

— Я не трус, Квин. Я сотню раз смотрел в лицо смерти на Тихом океане и не дрогнул. Но человек согласен умереть ради какой-то цели… Я боюсь.

Эллери отвернулся.

— Должен быть какой-то выход! — Кэрролл спрыгнул с койки, подошел босым к решеткам камеры и схватился за них обеими руками. Но потом он подбежал к Эллери и вцепился в него. — Это заявление — вот мой выход, Квин! Возможно, она его не уничтожила, а забрала с собой. Если бы вы нашли его…

— Я искал, — мягко произнес Эллери. — Вместе с отцом и сержантом Вели. Мы перерыли коттедж сверху донизу. Это заняло два часа. Мы не звонили в местную полицию, не убедившись, что заявления там нет.

— Но оно должно быть там! От этого зависит моя жизнь! Неужели вы не понимаете? — Он встряхнул Эллери.

— Понимаю, Джон.

— Вы просто не заметили его. Может быть, она положила его в самое очевидное место, как в том рассказе По. [82] Имеется в виду рассказ Эдгара По «Украденное письмо». Вы заглядывали в ее сумочку? В ее багаж?

— Да, Джон.

— В костюмы, пальто, белье?..

— Да, Джон.

— В ее машину?

— И в машину тоже.

— Может, заявление было на ее теле! Вы… Хотя нет, вы не стали бы это делать…

— Стали бы и сделали. — У Эллери занемели руки. Ему хотелось, чтобы Кэрролл отпустил его.

— А как насчет большого медальона с рубинами и изумрудами, на котором она была помешана? Заявление было написано на одном листе. Она могла скомкать его и спрятать в медальон. Вы заглядывали в него, когда обыскивали ее тело?

— Да, Джон. В медальоне были только две фотографии пожилых людей испанского типа — очевидно, ее родителей.

Кэрролл наконец отпустил его руки. Эллери растирал их.

— А книги? — пробормотал Кэрролл. — Фелиция всегда читала какой-нибудь дрянной роман. Она могла спрятать заявление между страницами…

— В доме было одиннадцать книг и семь журналов. Я лично просмотрел их.

Несмотря на холод в камере, Кэрролл вытер пот со щек.

— Стол с потайным ящиком?.. Погреб?.. Там есть чердак?.. Вы обыскали гараж?..

Подождав, пока Кэрролл умолкнет, Эллери вызвал надзирателя. Молодой адвокат неподвижно сидел на койке, закрыв глаза. Он напоминал Эллери труп.

Судья Джозеф Н. Холлоуэй покачал головой. Это был ветеран уголовных судов, фигурирующий среди нью-йоркских юристов под кличкой Старик Стальные Кишки.

— Я пришел в свой кабинет на час раньше в понедельник утром, адвокат Рейфилд, не ради удовольствия слушать ваш медоточивый голос. Это развлечение наскучило мне давным-давно. Я согласился на перерыв в пятницу утром из-за убийства миссис Хант, но у вас есть какие-нибудь доказательства, чтобы просить дальнейшей отсрочки? Насколько я слышал, нет ничего — одна сплошная хреновина.

Ассистент окружного прокурора Смоллхауссер одобрительно кивнул. Над неискоренимой привычкой судьи Холооуэя к сленгу его юности, к которой он снисходил только in camera, [83] Приватно (лат.). часто подшучивали, но это было чревато опасностью для шутников.

— Хреновина — le mot juste, [84] Подходящее слово (фр.). ваша честь. Прошу прощения, что участвовал в легкомысленной трате вашего времени.

Сэмюэл Рейфилд удостоил маленького ассистента прокурора убийственным взглядом и крепче стиснул зубами сигару.

— Брось, Джо, — обратился он к судье Холлоуэю. — Мы играем с человеческой жизнью. Неужели ты хочешь отправить парня на электрический стул только потому, что он свалял дурака, утаивая свое алиби? Я прошу всего лишь дать время на поиски заявления, которое подписала эта женщина, будучи достаточно живой, чтобы это сделать.