Эдуард Хруцкий - Приступить к ликвидации (сборник)

Участковый повернул звонок, он хрипло брякнул за дверью, и она распахнулась, словно кто-то специально ждал их прихода. Из квартиры выскочил мальчишка лет десяти, в зимнем измазанном пальто и красноармейском шлеме со звездой. Чуть не сбив с ног участкового, он стремительно бросился по лестнице.

– Витька, паршивец, только вернись домой, уши оборву! – крикнула в темноте коридора женщина.

– Ах, Гусева, Гусева, передовая работница, а с сыном справиться не можешь.

– А твое какое дело, Антоныч, я женщина трудовая, сын мой не хулиган. Ращу его, между прочим, без отца, который вместо тебя на фронте воюет да вместо твоих дружков.

Белов даже в полумраке лестницы заметил, как мучительно покраснело лицо участкового. Он хотел что-то ответить, но махнул рукой и отступил в сторону.

– Ты, гражданка, – шагнул к дверям Никитин, – нас своим мужем-фронтовиком не кори и на младшего лейтенанта не кати бочку. Ему возраст вышел тихо на пенсии чай пить, а он пошел вас от шпаны защищать. А что нас касается, то я под Тулой трижды ранен был, а товарищ мой – под Москвой. Стыда у тебя, гражданка, нет.

Никитин с силой закрыл дверь. Так, что грохот прокатился по подъезду.

– До чего же подлый народ бабы, – плюнул Никитин. – Пошли дальше.

Дверь в квартире пять открыл старичок в вязаной теплой кофте. Белов сразу не понял, ему показалось, что он смотрит на них тремя глазами, только потом он сообразил, что на лоб старичок поднял окуляр, которым пользуются часовщики.

– Здравствуйте, Петр Степанович, – участковый приложил руку к шапке, – как у вас с паспортным режимом, живут ли посторонние?

– Я, старуха да сосед Сергей Викторович, работник военкомата.

– Значит, посторонних нет, а вы что, часы чините?

– Знаете, Алексей Антоныч, хорошему часовщику, даже ушедшему на покой, всегда найдется работа.

– Ну, работайте, работайте.

Теперь оставалась седьмая квартира. Ради нее они и пришли в этот дом, ради нее разыгрывали комедию, чтобы никто не заметил их заинтересованности в некой вдове крупного инженера, а ныне хиромантке на пенсии Ольге Вячеславовне.

Данилов, направляя их сюда, просил проверить, как обстоят дела в ее квартире, сколько выходов, сколько комнат, живет ли там еще кто-нибудь. «Если что, – сказал он, прощаясь, – действуйте по обстановке».

А что значит эта фраза «Действуйте по обстановке»? Для них слишком даже много. Потому что нелегким был этот третий год войны.

У дверей квартиры Никитин расстегнул кобуру и сунул пистолет в карман, Белов тоже. Участковый посмотрел на них и переложил оружие.

– Звоните, – сказал участковому Белов.

Он быстро оглядел дверь и понял, что здесь поработали мастера. Под плотной обшивкой угадывалось массивное дерево, возможно прошитое стальным листом. Такие двери Белову приходилось видеть пару раз. Они появились в последнее время. Жильцы пытались таким образом защитить себя от некой злой силы.

Но ведь солисту Москонцерта Минину не помогли ни двери, ни замки – его просто подкараулили на лестничной площадке.

Были наивные люди, спрятавшиеся за этими дверями. Но были и другие, для которых подобное сооружение являлось как бы крепостными воротами, которые необходимо штурмовать долго и обязательно с потерями.

Участковый повернул рукоятку. Но звонок словно растаял за дверью. В квартире по-прежнему стояла тишина. Он позвонил еще раз, потом еще.

– Слушай, может, у этой гадалки звонок не работает? – сказал Никитин.

– А кто ее знает, гадалка все же, – с недоумением ответил участковый.

Никитин стукнул в дверь кулаком. Она отдалась тяжелым коротким гулом.

– Слышь, Белов, я так и подумал, что у нее дверь изнутри железом обита. Видишь, как гудит, словно корыто луженое.

Никитин ударил еще раз и приложил ухо к дверям.

– Может, она ушла куда? – повернулся он к участковому.

– Ольга Вячеславовна зимой на улицу не выходит.

– А карточки отоваривать?

– К ней женщина приходит навроде домашней работницы.

– А ты ее знаешь?

– В соседнем подъезде живет.

– У нее ключ от квартиры есть? – вмешался в разговор Белов.

– Не знаю, товарищ старший лейтенант.

– А вы узнайте, мы здесь подождем.

Участковый не по возрасту проворно застучал сапогами вниз по лестнице. Никитин сел на ступеньку:

– Сережа, у тебя закурить есть?

Белов полез в карман шинели, вынул смятую пачку «Беломорканала», встряхнул ее.

– Три штуки осталось.

– А до пайка жить да жить, – философски изрек Никитин, беря папиросу, – я, конечно, с табачком пролетел сильно. Пришлось этому жмоту на вещевом складе подкинуть.