Ланиус Андрей - Бедный Михаил

Попутно подчеркну, что дом стоял в глубине участка, половину которого занимали ухоженные грядки. Имелся также небольшой сад, малинник, кусты смородины и крыжовника. Вдоль дальнего забора выстроились в ряд несколько сарайчиков, оставшихся, очевидно, от старого хозяина, а напротив веранды поднялась летняя кухня.

Хотя перекресток перед ухватовской дачей, как я уже отмечал, был бойким местом, всё же в качестве наблюдательного пункта, он, конечно, не годился. А я вдруг понял, что должен знать все-все о порядках в доме. Мне требовалась некая скрытная дозорная точка, откуда я мог бы вести свою слежку в любой час дня и ночи, не вызывая ничьих подозрений.

Какие проблемы? Пространственное воображение у меня развито неплохо. Изучив окрестности, я без труда вычислил несколько дач, вполне отвечающих моим намерениям. Хозяйка одной из них, одинокая болезненная старушка, сдала мне на весь сезон отдельную комнатку в мансарде, которую правильнее было бы назвать голубятней. Но это было именно то, что я искал.

Отмечу мимоходом, что в ту пору я зарабатывал вполне сносно, потребности же имел самые скромные. Поэтому я мог позволить себе некоторые расходы, требующиеся для продолжения этого благого дела.

Дача, где я обосновался, находилась через два переулка от ухватовской и на первый взгляд никак не подходила для моей цели, тем более что помимо садовых деревьев по всему поселку поднимались высоченные тополя, липы, сосны и ели. Но расчет мой был точен. Из окна моей комнатушки через просветы в разлапистых ветвях просматривалась значительная часть ухватовского двора, в том числе ворота, крыльцо и балкончик над ним. Конечно, расстояние было великовато. Но я и не собирался напрягать зрение. По объявлению в газете я купил у одного отставного шкипера трофейный морской бинокль, и когда посмотрел на ухватовскии дом через мощную оптику, то испытал эффект личного присутствия.

Чтобы ненароком не выдать себя блеском линз, я приспособил двойные тюлевые занавески, после чего самозабвенно отдался процессу наблюдения, порой не отлучаясь из своей комнатушки сутками, забывая про сон и пищу, благо никто мне не мешал: хозяйка физически не могла подняться по шаткой лесенке наверх, а другие жильцы проводили дни напролет на озере – лето в тот год выдалось необычайно жарким.

Занявшись регулярной слежкой, я еще не имел никакого определенного замысла. Одно только я знал твердо: высшая справедливость должна восторжествовать!

Довольно быстро удалось выяснить, что постоянных жильцов на интересующей меня даче всего четверо.

Самого Ухватова я покуда не буду касаться, об этом негодяе мне еще придется немало говорить отдельно. Начну с Анны.

Это была миловидная, еще молодая женщина – стройная, светловолосая, голубоглазая, с легкой поступью и мягкими манерами. При другом муже она, в ее возрасте, расцвела бы как яркий цветок, стала бы счастливой хозяйкой дружного дома, блистала бы в кругу друзей и знакомых. Но этот подлец просто изводил ее. Психика этой утонченной, неспособной на резкий отпор женщины находилась в течение длительного времени под прессом беспардонного хамства. Когда-то, я уже говорил, она подписала в силу ряда причин невыгодный для себя брачный контракт. Тогда это казалось пустой формальностью. Тем более что поначалу Ухватов весьма искусно изображал из себя джентльмена, рыцаря. Этот тип даже настоял, чтобы жена не работала. Этакий широкий жест с его стороны. И вот все это аукнулось. Сделавшись домохозяйкой, Анна утратила профессиональную квалификацию, растеряла прежние связи и, наконец, всецело подчинилась воле своего мужа-самодура. Чем он и воспользовался со временем. Охладев к жене, этот негодяй повел дело к разводу, задумав, однако, выставить Анну, это небесное создание, в роли неверной супруги. Каков мерзавец!

Анне же, с ее слабой волей и трепетной душой, просто некуда было уходить, не на кого было опереться в огромном равнодушном городе, и оставалось только ждать, что все как-то образуется само собой.

Она курила почти беспрерывно и пригоршнями глотала таблетки. Словно пытаясь забыться, с головой ушла в домашнее хозяйство, вникая в каждую мелочь по кухне, саду, огороду… Она практически не позволяла себе никаких развлечений. Даже на озеро никогда не ходила в одиночку, опасаясь, что заигрывания со стороны незнакомых мужчин еще более осложнят ее взаимоотношения с мужем. А заигрывать с ней пытались очень многие, ибо фигура у нее была, как это говорят всякого рода пошляки, по разряду фотомоделей. Но этот негодяй Ухватов, похоже, не замечал ее достоинств. Спали они в разных комнатах. Он демонстративно пренебрегал ею как женщиной. Бедняжка! Ее психика была на пределе. Периодически с ней случалась тихая истерика. Порой я наблюдал, как Анна, запершись в своей комнате, рыдала в подушку. И тогда мое сердце обливалось кровью…