Марджери Аллингем: Цветы для судьи

– Возможно.

Глаза свидетеля вспыхнули. Вот он, удобный случай! Помощник сэра Александра ужаса не внушал, и мистер Ригжет решил заявить, что показания, данные им мистеру Скруби, не соответствуют действительности. Пора опозорить эту уважаемую адвокатскую контору и ненавистного мистера Кэмпиона! Надо только грамотно разыграть карты.

Мистер Ригжет посмотрел в зал, встретил прямой взгляд Майка и торопливо отвел глаза от печального бледного лица.

– Не могли бы вы рассказать суду, какие именно дела привели вас в хранилище в столь неурочный час?

Суд явно не слушал ответов мистера Ригжета, это нервировало молодого барристера, а потому вопросу не хватило вескости.

– Я искал документы по авторским выплатам, – соврал мистер Ригжет и вдруг вспомнил, что ложь под присягой – преступление.

– Вам это поручили?

– Нет, но я предпочитаю добросовестно выполнять свою работу.

Приглушенные переговоры на судейском помосте завершились, теперь секретарь беседовал с сэром Эндрю Фелпсом.

Перекрестный допрос шел дальше без особого энтузиазма.

– Пока вы были в хранилище, вас никто не беспокоил?

– Беспокоил. На меня напали и едва не убили.

– Разве не вы первый напали на человека, который вас там застал?

– Нет, первым напал он.

– Поясните точнее. Ваш обидчик вошел в хранилище и ударил вас?

Этот спокойный вопрос с судейского помоста напугал свидетеля до смерти. Под прикрытием загадочного переполоха, который вроде бы всех вокруг отвлек, мистер Ригжет весело чирикал. И вдруг господь бог протянул огромный палец и прижал бесстыдного воробья к стенке. Тот испуганно пискнул.

– Нет. Я вышел посмотреть, кто там бродит, и меня ударили.

Адвокат продолжил допрос:

– Вы включили свет?

– Нет. Выбежал в коридор в темноте.

Произнеся последние слова, мистер Ригжет окаменел и, жалобно моргая, дрожал в ожидании следующего вопроса.

Однако его не последовало. В полном отчаянии свидетель, наконец подняв глаза, увидел генерального прокурора и сэра Александра. Оба выглядели взволнованными. На худых темных скулах сэра Монтегю Бруша горел румянец, у кузена Александра на губах играла улыбка – явно неискренняя. Все замерли. Генеральный прокурор посмотрел на судью и, дождавшись незаметного кивка, встал.

– Ваша честь. – Мелодичный голос стал тоньше. – Ввиду неожиданно возникших обстоятельств, о которых вашей чести, как я понимаю, уже известно, обвинение не намерено выдвигать дальнейшие доказательства.

Едва последние слова затихли в воздухе, как рядом с сэром Монтегю возник кузен Александр. Ошеломленная мисс Керли даже в столь напряженный миг успела удивленно отметить – до чего прыток, а ведь уже немолод, да и дороден.

Судебный пристав жестом отозвал мистера Ригжета с трибуны, но от потрясения забыл проверить, послушался ли свидетель.

– Ваша честь, – заявил кузен Александр. – Учитывая решение моего ученого коллеги, мой долг – требовать вердикта присяжных.

Мистер Ригжет так и стоял на трибуне – забытый, скованный ужасом.

Господин главный судья кашлянул.

– Да, сэр Александр, – произнес лорд Ламли тихим бесстрастным голосом, что лишило его слова́, во всяком случае для мисс Керли, их судьбоносного значения. – Думаю, требование уместное.

Он повернул голову к присяжным – те молча глазели на него, напоминая недалеких родственников, – и произнес простое напутствие:

– Присяжные! Как вы только что слышали, в деле возникли неожиданные обстоятельства, в результате чего прокурор решил не выдвигать дальнейших доказательств. Это означает, что корона не настаивает на обвинениях против подсудимого. Мой долг – указать вам на необходимость признать заключенного невиновным и снять с него все обвинения. Понимаете?

Невнятное бормотание среди присяжных – чересчур растерянное и торопливое, чтобы определить его словом «совещание», – и старший неуклюже вскочил, нервно кивнул.

– Мы – да… То есть понимаем, ваша честь. Невиновен, ваша честь.

Пока присяжные, обессилев от радости и облегчения, ерзали и шептались, судья обратился к заключенному. Майк встал – молодой, сломленный, невыразимо одинокий посреди огромной пустой скамьи подсудимых.

Голос лорда Ламли прозвучал очень сердечно:

– Майкл Веджвуд, вы признаны невиновным в выдвинутых против вас обвинениях. Вы свободны.

Майк застыл. Шепот вокруг него перерос в гул, к бывшему узнику кинулся кузен Александр.

Все встали – судья торжественно покидал зал, держа в руке цветы.