Марджери Аллингем - Цветы для судьи

Во вторник шестнадцатого числа Джон, одетый в соответствии с предстоящим испытанием, спустился в квартиру Джины в половине восьмого утра. К тому времени, как часы пробили без четверти девять, он успел трижды позвонить Майку и обвинить потрясенную миссис Остин в том, что Керли до сих пор нет.

Джина благоразумно сидела в своей комнате, предоставив старшему кузену возможность в ярости метаться по гостиной.

Наконец пришла Керли – розовая, запыхавшаяся от подъема по ступеням, – и Джон с облегчением стал ворчать:

– Меньше часа! Опаздывать нельзя. А Скруби до сих пор нет. Вот ведь черт! Я ведь просил быть пунктуальным. И вы, мисс Керли, передали ему это по телефону. Все должны быть здесь к девяти. По-моему, я выразил мысль ясно.

Мисс Керли тщетно пыталась подоткнуть свои редкие седые локоны под модную треуголку – та совершенно ей не шла и к тому же сидела очень туго.

– Вы же знаете, он в Хэмпстеде живет, мистер Уидоусон, – примирительно сказала старушка. – Помните, я говорила: он просил его не ждать, поскольку приедет сразу в суд.

Джон упал в кресло, положив безупречный котелок на столик, находящийся на расстоянии вытянутой руки.

– М-да, надеюсь, ему, как адвокату, известно, что опаздывать на судебное разбирательство нехорошо. Мисс Керли, позвоните Майку. Скажите, его все ждут. Похоже, никто не понимает, что к подобным делам приковано внимание общественности – причем совсем нежелательное для фирмы нашего положения. Я любил Пола, мисс Керли, вы знаете, но вечная погоня кузена за сенсацией очень мешает чтить его память так, как хотелось бы.

– Ну, больше он ничего такого не устроит, – рассеянно заметила мисс Керли.

Затем поняла, как неуместно и глупо прозвучали ее слова, и смущенно вспыхнула.

К ее облегчению, Джон был всецело поглощен собственными переживаниями.

– Все простаивает. Пора готовить весенний каталог, а еще и осенний не выпущен. Ладно, книги подождут. Будем сохранять спокойствие и мужество. Сначала с достоинством доведем до конца это дело, затем похороним свое горе и за работу.

После этой небольшой проповеди Джону явно стало легче. Он, видимо, приберегал ее для аудитории побольше, но та так и не собралась. Мисс Керли посмотрела на него с интересом. Постарел… Странно, почему заботы о фирме старят человека гораздо сильнее, чем заботы о семье?

– Вчера звонил мистер Веллингтон, – сообщила мисс Керли, натягивая купленные специально по случаю короткие замшевые перчатки черного цвета. – Спрашивал по секрету моего мнения: не будете ли вы против, если он попробует попасть сегодня на открытую часть заседания. Всячески подчеркивал, что хочет этого не ради материала для статьи, а в качестве вашего с мистером Полом старого друга.

Упоминание имени известного писателя чрезвычайно ободрило Джона.

– Нет-нет, я совсем не против. Надеюсь, вы так ему и сказали. Приятно, если там будут наши друзья. Мне приходило в голову пригласить одного-двух человек, но это, так сказать, не наша прерогатива.

Мисс Керли внимательно посмотрела на Джона, но на его маленьком желтоватом лице, изборожденном глубокими морщинами, не было и тени улыбки.

– Я надел черную повязку, – заявил он. – Думаю, мы все должны их носить. Что скажете? Хотя траур нынче и не в моде, но выглядит, по-моему, солидно.

Тревога в душе мисс Керли почти утихла. В том, как Джон воспринимал произошедшее, было нечто успокаивающее. Накануне вечером по пути домой она нашла время обдумать факты, и ее охватил страх грядущих перемен. Однако в присутствии Джона многолетняя привычка вновь дала о себе знать, и мисс Керли заметила, что невольно начинает разделять его подход.

Часы из дрезденского фарфора на каминной полке пробили четверть. Терпение Джона лопнуло.

– Надо выходить. В такое время еще попробуй поймать такси! Опаздывать нельзя. А по Лондону проехать непросто.

– Здесь, наверное, не больше десяти минут ходьбы, мистер Уидоусон, – с сомнением произнесла мисс Керли. – Суд ведь за углом. В крайнем случае, в конце Бедфорд-роу есть стоянка такси.

– Все равно, попросите миссис Бранд немедленно прийти сюда, – занервничал Джон. – А что думает Майк, вообще не понятно. Кругом столько прессы, мы не можем себе позволить произвести плохое впечатление.

Мисс Керли исчезла. Джон подошел к длинному зеркалу в дальнем конце комнаты, придирчиво обозрел свое отражение. Никто ни на миг не должен усомниться, что Джон Уидоусон считает себя истинным главой фирмы. Об этом свидетельствуют и осанка, и поза, и внешний вид. Безукоризненная одежда: темные костюм и пальто, на котором едва заметна траурная лента. Седые волосы подстрижены так коротко, словно у них давно отбили охоту к росту. Картину довершает безупречная шляпа.