Уильям Уилки Коллинз - Деньги миледи

Глаза Изабеллы были опущены в пол, она обводила кончиком своего изящного маленького башмачка линии узоров на ковре. Она также мало понимала то, что говорил Муди, как если б он говорил по-еврейски. Она была изумлена и смущена, слыша выражение страсти, которую бессознательно вызвала.

– Почему вы не можете говорить о чем-нибудь другом, – проговорила она. – Почему бы нам не быть друзьями? Простите меня, что я напоминаю об этом, – продолжала она, смотря на него с жестокою улыбкой, – но вы так стары, что могли бы быть моим отцом.

Голова Муди опустилась на грудь.

– Вы правы, – сказал он со смирением. – Но есть кое-что, что говорит в мою пользу. Другие люди моих лет бывали хорошими мужьями. Я посвятил бы всю мою жизнь, чтобы сделать вас счастливою. Я спешил бы исполнять малейшие ваши желания. Вы не должны считать мои года. Я не растратил свою молодость легкомысленною жизнью, я могу быть более верным и нежным мужем, чем многие молодые люди. Не может быть, чтобы сердце мое было соврешенно недостойно вас, если оно все принадлежит вам. Я вел такую одинокую несчастную жизнь, и вам так легко озарить ее. Вы добры ко всем, Изабелла. Скажите же, почему вы так жестки ко мне?

Голос его дрожал, когда он взывал к ней в этих простых словах. Наконец-то он избрал настоящий путь, чтобы тронуть ее. Она действительно пожалела его. Все, что было правдивого и нежного в ее натуре, начало выступать, принимая его сторону. К несчастию, он чувствовал слишком глубоко и слишком сильно, чтобы быть терпеливым и дать ей время. Он совершенно иначе понял ее молчание, превратно истолковал побуждение, заставившее ее отвернуться на мгновение, чтобы собраться с духом, прежде чем отвечать ему.

– А! – воскликнул он с горечью, тоже отворачиваясь. – У вас нет сердца!

Эти несправедливые слова вызвали в ней злобное чувство. В эту минуту они задели ее за живое.

– Вам лучше знать, – сказала она. – Я не сомневаюсь, что вы правы. Но помните одно, что хотя у меня и нет сердца, но я никогда не поощряла вас, мистер Муди. Я всегда говорила, что могу быть только вашим другом. Попомните это, пожалуйста, на будущее время. Я не сомневаюсь, что найдется много прекрасных женщин, которые будут рады выйти за вас замуж. Прощайте. Миледи будет удивляться, что сталось со мной. Будьте так добры, позвольте мне пройти.

Мучимый пожиравшей его страстью, Муди упрямо продолжал стоять между Изабеллой и дверью. Недостойное подозрение на ее счет, которое было в его уме во все время разговора, вырвалось теперь наружу.

– Никогда ни одна женщина не мучила так ни одного человека, как вы мучаете меня без всякого повода, – сказал он. – Вы замечательно хорошо сохраняли вашу тайну, но рано или поздно всякая тайна откроется. Я знаю, что у вас на уме так же, как вы сами это знаете. Вы любите другого.

Лицо Изабеллы вспыхнуло ярким румянцем, в ней заговорила гордость оскорбленной женщины. Она бросила на Муди негодующий взгляд, не давая себе труда выразить свое презрение словами.

– Пустите, сэр! – было все, что она сказала ему.

– Вы любите другого, – повторил он страстно. – Отрицайте это, если можете.

– Отрицать! – повторила она, и глаза ее заблистали. – Какое право имеете вы предлагать мне такие вопросы? Разве я не имею права делать, что хочу?

Он стоял и смотрел на нее, обдумывая свой ответ, и самообладание внезапно оставило его. Сдержанная ярость проглядывала в его сурово устремленных на нее глазах, сдержанная ярость обнаруживалась в его дрожащих руках, когда он выразительно поднял их, говоря следующие слова:

– Мне остается сказать еще одно, – отвечал он, – и я закончу. Если я не буду вашим мужем, никто другой не будет им. Помните это, Изабелла Миллер. Если между нами стоит кто-нибудь другой, я скажу ему только одно – нелегко ему будет отнять вас у меня!

Она вздрогнула и побледнела, но только на мгновение. Мужество, в котором у нее не было недостатка, заблистало в ее глазах, и она взглянула на него безбоязненно.

– Угрозы? – сказала она со спокойным презрением. – Вы объясняетесь в любви, мистер Муди, очень странным образом. Совесть моя чиста. Когда вы успокоитесь, я приму ваши извинения, – она остановилась и указала на стол. – Так лежит письмо, которое, запечатав, я должна была оставить для вас, – продолжала она. – Вероятно, вы получили о нем какие-нибудь приказания миледи. Не пора ли вам подумать о том, чтоб исполнить их.

Презрительное спокойствие ее голоса и манеры, казалось, уничтожило Муди. Не говоря ни слова, злополучный управляющий взял письмо со стола. Не говоря ни слова, он дошел до большой двери, выходящей на лестницу, остановился на пороге, чтобы взглянуть на Изабеллу, постоял с минуту, бледный и молчаливый, и быстро вышел из комнаты.