Евгений Сухов - Гиблое дело

Так или примерно так думал Василий Степанович Стефанов, получая очередное назначение.

Вскоре бывшего околоточного надзирателя Третьего участка Лефортовской полицейской части заприметил начальник Московского сыскного отделения Лебедев и перевел к себе по прошению на имя обер-полицмейстера Москвы его превосходительства генерал-майора Трепова. В сыскном Стефанов быстро сделался чиновником особых поручений, потом старшим чиновником с принятием на себя должности столоначальника. Однако все это не мешало ему заниматься своим основным делом: розыском и разоблачением преступников. Правда, теперь Василий Степанович чаще руководил расследованием преступлений, нежели занимался сыском лично, направляя и контролируя действия своих подчиненных. Именно таким образом была раскрыта и заарестована банда Фимы Сенькина, два года промышлявшая в Москве грабежами во время поджогов, которые сами же и устраивали. Стефанов и его люди брали "Короля воров", – известного московского маза 9 9 Маз – опытный и авторитетный вор (жарг.). Костю Родзиковского, подмявшего под себя половину воровской Москвы. А совсем недавно был взят с поличным на проведении "благотворительной" лотереи некто генерал Дудышкин, оказавшийся вовсе не генералом и отнюдь не Дудышкиным, а мещанином Яковом Ароновичем Сандлером, махровым аферистом, занимающимся собиранием "благотворительных вспоможений" аж с тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года.

Когда Василия Степановича вызвал к себе начальник Московского сыскного отделения коллежский советник Лебедев, у него в кабинете находился судебный следователь Воловцов. Коротко знаком с ним Стефанов не был, хотя имел честь быть ему представленным Владимиром Ивановичем, и после этого они с Воловцовым несколько раз виделись, пересекаясь по служебным делам.

– Вот, Василий Степанович, господин Воловцов прибыл по твою душу, – так начал разговор Лебедев. – Пришел он за помощью, на что, собственно говоря, имеет по своему служебному положению полное право.

– А в чем надо помочь? – заинтересованно посмотрел сначала на своего начальника, а затем на Ивана Федоровича сыщик Стефанов.

– А это он сам тебе и расскажет, – самоустранился от дальнейшего разговора Владимир Иванович.

– Дело вот в чем, – обратился к Стефанову Иван Федорович. – Имеется труп некоего московского мещанина Ивана Александровича Колобова. По информации, сообщенной им лично, когда он был еще жив, в августе месяце сего года он находился в Рязани. Более о нем ничего не известно. Вам надлежит узнать: правду ли он сказал про свое нахождение в Рязани, и выяснить, кто, собственно, таков этот Колобов. Меня интересует все! Даже любая мелось с ним связанная. Его место проживания, род занятий, друзья, родственники, переписка, если таковая имелась… Словом, вся подноготная о человеке. Полагаю, – добавил без тени сомнения судебный следователь по особо важным делам, – заниматься сбором информации о человеке вам не впервой, поэтому надеюсь на скорый положительный результат.

– Я, конечно, постараюсь, – заверил Воловцова Василий Степанович. – Привлеку к этому делу для быстроты еще Игнатьева и Колмановича… – Стефанов вопросительно посмотрел на Лебедева: – Так, Владимир Иванович?

– Ты столоначальник, тебе решать, – ответил Лебедев. Со значением добавил: – Главное, чтобы не в ущерб всем остальным делам. Сам понимаешь…

– Не в ущерб, уверяю, – твердо произнес Стефанов. – Могу идти?

– Ступай, Василий Степанович, – отпустил подчиненного Владимир Иванович.

Когда старший чиновник по особым поручениям покинул кабинет, Лебедев спросил:

– Ну что, довольна теперь твоя душенька?

– Довольна, – ответил Воловцов, улыбнувшись.

– Будь спокоен, Стефанов сделает все в лучшем виде, – уверенно промолвил Владимир Иванович.

– А я спокоен, – на полном серьезе ответил Иван Федорович и протянул ладонь: – Благодарю за помощь.

– Обращайся, – тоже вполне серьезно произнес Лебедев и крепко пожал протянутую ладонь. – Всегда буду рад помочь.

Расследование генеральши Безобразовой и ее горничной обещало быть трудным, а потому важно было как следует познакомиться со всеми материалами дела, не упуская при этом даже малейшей детали. Прочитав имеющиеся материалы, Иван Федорович уже мог составить для себя картину преступления, кое о чем догадавшись, а кое-что и домыслив.

Дело развивалось примерно так…