Джо Алекс - Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)

Джо загасил сигарету, машинально вытащил следующую и закурил.

— Прошу вас, продолжайте, мистер Чанда.

— Излишне добавлять, что генерал никогда бы не простил меня, узнай он, что я раскрыл кому-то его тайну…

— Постараюсь не обмануть ваше доверие, — спокойно ответил Алекс. — Чтобы несколько облегчить вашу совесть, разрешите сначала сказать, что я знаю, кто писал письма в Скотланд-Ярд и кто их отправлял. Писал их генерал Сомервилль, а посылали вы, не так ли?

Чанда подтвердил его слова кивком головы.

— Я допускал, что вы догадаетесь, мистер Алекс. Потому-то вы и спросили днем, бываю ли я в Лондоне и кто еще в Мандалай-хауз в последнее время ездил туда. Я сразу понял, что вы знаете. Но я понял, что вы знаете мало. Кроме того, вы могли предположить, что раз генерал сам писал письма, значит, нет причин для опасений. Но генерал Сомервилль написал эти письма не ради шутки. Они являются частью одной его концепции. Ими он хотел обратить внимание полиции на Мандалай-хауз и создать атмосферу опасности вокруг себя. По этой же причине он написал и мисс Бекон. Из газет он узнал, что вы — друг Паркера из Скотланд-Ярда, а… из сплетен, что мисс Бекон и вы, мистер… что вас часто видят вместе. Генерал Сомервилль любит детективы. Он их всегда читает в постели перед сном и радуется, как дитя, когда ему удается раскрыть убийцу раньше, чем это сделает автор. Что касается ваших книг, то тут у него не всегда так легко получается. Я думаю, что это явилось главной причиной, по которой он пожелал увидеть вас здесь. Впрочем, если быть откровенным до конца, я должен вам признаться, что посетил мисс Бекон в тот день, когда генерал отправил вам письмо, и упросил Каролину организовать ваш, мистер, приезд до одиннадцати часов пополудни следующего дня. Мисс Бекон дала мне слово, что вы не узнаете о моем вмешательстве. И, кажется, слово она сдержала.

— Да. Сдержала, — Алекс кивнул головой. — О, коварная женская хитрость! Ни слова не сказала!

— Я знал, что могу ей доверять. Но перейду к сути дела. Итак, недавно я был в Германии. Туда я поехал по приглашению некоего коллекционера, который прислал генералу секретное письмо. В нем говорилось о совершенно бесценной статуе Будды. Некогда она находилась на моей родине, в городе Моулмейне и украшала ту самую пагоду, о которой Киплинг написал стихи: «Где стоит на самом взморье обветшалый старый храм»… Вы, конечно, знаете это стихотворение?

— Знаю, — Алекс задумчиво улыбнулся. — В силу странного стечения обстоятельств я назвал свою последнюю книгу строчкой из этого именно стихотворения. Но не хочу вас прерывать. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, эта статуя пропала во время последней войны, когда японцы заняли Бирму. Она исчезла в ходе боев в городе, и с тех пор никто уже ее никогда не видел. То есть, о ней ничего не было известно и считалось, что она разделила ту судьбу произведений искусства, которая тысячелетиями является уделом скульптур и статуй, выполненных из драгоценного металла: была переплавлена укравшими ее людьми. И вот три недели назад генерал получает письмо. Естественно, его отправитель не признается в том, что владеет статуей, но сообщает, что может оказать помощь в ее приобретении, а также предупреждает, что дело совершенно секретное, и любые попытки разглашения или уведомления властей приведут к исчезновению статуи «на века», как он выразился. Я сразу же отправился в Германию и после сложных маневров наконец-то добрался до статуи. Несомненно, это был подлинник. Я располагал полномочиями от генерала и купил статую.

— И сколько вы заплатили?

— Сто пятьдесят тысяч фунтов, — спокойно произнес Чанда, — и даже немного больше. Я заплатил двести семьдесят тысяч долларов в американских банкнотах, а не чеком, так как на этом настаивал анонимный продавец. До сих пор не знаю, кто им был. Я узнал только, что Будда из Моулмейна в ходе войны попал в частные коллекции Геринга. Что было со статуей потом, я не знаю. Знаю только, что она подлинная.

— Вы перевезли ее сюда?

— Да, конечно. Я был застрахован от всяких неожиданностей и деньги вручил только после того, как статуя была доставлена на борт моторной лодки у берегов Англии. Спустя пять дней пришло письмо из Лондона. Его автор писал, что сообщит английским властям о приобретении генералом ценного произведения искусства, считающегося утраченным и являющегося национальным достоянием Бирмы. Понятно, что в постскриптуме автор добавлял, что сумма в двести тысяч фунтов «доли» в этой сделке полностью его удовлетворит, и он вычеркнет ставший ему известным случай из своей памяти. Ответить на письмо он требовал до востребования.