Артур Конан Дойл - 12 лучших рассказов о Шерлоке Холмсе (по версии автора)

– Позвольте спросить, – прервал ее Холмс, – вы вполне уверены, что слышали свист и металлический звук. Можете присягнуть на этом?

– Это было первое, что спросил судебный следователь! У меня в памяти осталось очень ясное впечатление этих звуков, но среди гула и рева бури я могла, конечно, и ошибаться.

– Сестра ваша была одета?

– Нет, она была в ночном белье. В правой руке нашли обгорелый кончик спички, а в левой коробок.

– Это доказывает, что она успела засветить огонь и оглядеться кругом после испуганного крика. Это важно. К каким заключениям привело следствие?

– Судебный следователь очень тщательно вник во все подробности, так как поведение доктора Ройлота без того уже возбуждало всеобщее внимание, но не мог найти ничего, что могло бы объяснить смерть моей сестры. Из моих показаний узнали, что дверь ее комнаты была заперта изнутри, а окно закрыто старинными ставнями, загороженными толстыми железными перекладинами, которые накрепко запираются каждый вечер. Стены были тщательно обысканы и оказались крепкими, никаких потайных дверей. То же было сделано и с полом, и с тем же результатом. Камин, правда, весьма просторен, но загорожен четырьмя крепкими железными прутами. Нет сомнения в том, что сестра моя была одна, когда ее настигла смерть. К тому же на теле не было ни малейшего следа насилия.

– А что вы скажете о яде?

– Доктора, осмотрев тело, не нашли никаких признаков отравы.

– От чего же, вы думаете, умерла эта бедная девушка?

– По-моему, она умерла от страха и нервного потрясения. Но что могло так испугать Джулию, я решительно не могу представить себе.

– Цыгане гостили в то время в имении?

– Да, они почти всегда живут там.

– А как вы объясняете ее слова о ленте, – о пестрой ленте?

– Иногда мне кажется, что это был просто бред. А иногда думаю, что они, может быть, относились к пестрому головному убору, который носят женщины в цыганском таборе.

Холмс покачал головой, как будто неудовлетворенный этим объяснением.

– Темное дело, – сказал он. – Пожалуйста, продолжайте ваш рассказ.

– С тех пор прошло два года. Жизнь моя стала еще более одинока, чем прежде. Однако, месяц тому назад, один близкий друг, которого я давно уже знала, попросил моей руки. Его фамилия Армитэдж, Перси Армитэдж, второй сын мистера Армитэджа из Крен-Уотера, это недалеко от Рединга. Отчим дал согласие на этот брак, и свадьба наша назначена скоро. Дня два тому назад начали делать какие-то починки в стене западного флигеля нашего дома и проломили стену моей спальни, так что пришлось перебраться в ту комнату, где умерла сестра, и спать в той самой кровати, в которой она спала. Вообразите мой ужас, когда в прошлую ночь, лежа в постели и думая о страшной кончине Джулии, я вдруг услышала в тишине ночи тот же самый тихий свист, который был предвестником ее смерти. Я вскочила с постели и зажгла лампу, но в комнате никого не было. Я так сильно испугалась, что не стала ложиться опять, и, как только рассвело, вышла из дома, наняла кабриолет в гостинице "Корона" и поехала в Летерхед, на станцию, откуда и прибыла сюда, с намерением повидать вас и попросить вашего совета.

– И правильно сделали, – сказал мой друг. – Все ли вы рассказали?

– Да, все.

– Мисс Ройлот, это неправда. Вы бережете своего отчима.

– Что вы хотите сказать?

Вместо ответа Холмс приподнял черное кружево рукава, которое отчасти закрывало руку, лежавшую на колене его посетительницы. Пять маленьких синеватых пятнышек, следы пальцев, ясно виднелись на белой кисти.

– Он мучает вас, – сказал Холмс.

Дама сильно покраснела и поспешно прикрыла руку.

– Он вспыльчивый человек и, вероятно, сам не знает меру своей силе.

Наступило долгое молчание; Холмс опустил подбородок на руки и уставился глазами в огонь камина.

– Дело это очень темное, – сказал он, наконец. – Тут еще тысяча подробностей, которые мне непременно надо узнать прежде, чем решить, как действовать. Но, вместе с тем, нельзя терять времени. Если бы, например, мы приехали сегодня в Сток-Моран. можно было бы нам осмотреть комнаты без ведома вашего отчима?

– Он говорил, что ему именно сегодня надо быть в городе по какому-то важному делу. Вероятно, до вечера он не вернется домой. В таком случае вам ничто не помешает. У нас теперь экономка в доме, но она стара и глупа, я легко могу удалить ее на время.

– Отлично. Вы согласны на эту поездку, Ватсон?

– Согласен.

– Так, значит, мы оба приедем. А что вы сами намерены делать?