Дороти Ли Сэйерс - Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

– Он хотел пошутить.

– Нет, не хотел. Во всяком случае, не совсем. И он вечно ворчит. Булочки с изюмом, рулеты с джемом – все ему не так. Я ему сказала: «Мистер Гарретт, если вы готовы посвящать свое обеденное время тому, чтобы пытаться найти что-нибудь, что понравится всем, – пожалуйста!» А он: «О нет, я вам не курьер». «А я, по-вашему, кто? – спрашиваю. – Девочка на побегушках?» На это он посоветовал мне не терять хладнокровия. Все это очень мило, но от этого очень устаешь, особенно в такую жару.

Мисс Партон согласно кивнула. Эти чаепития были вечным поводом для чьего-нибудь недовольства.

– Во всяком случае, дружище Бредон хлопот не доставляет, – заметила она. – Самое простое печенье и чашка чая – вот его ежедневный заказ. При этом он сказал, что готов вносить столько же, сколько другие, хотя с него следовало бы брать не больше шести пенсов. Мне нравятся мужчины, которые проявляют щедрость и разговаривают с тобой любезно.

– О, язык у Баловня подвешен отлично, – сказала мисс Росситер. – И притом он очень любопытен.

– Они все такие, – ответила мисс Партон. – А знаете, что вчера случилось? Это было ужасно. Бредон пришел за распечатками своего текста для мистера Хэнкина. Я была в страшной запарке из-за какой-то чуши старика Копли – он ведь всегда требует, чтобы все было готово через пять минут, – и сказала: «Возьмите сами». И что вы думаете? Когда минут через десять я подошла за чем-то к полке, выяснилось, что он унес папку с личными бумагами мистера Хэнкина. Не иначе, как он ослеп, если не увидел на папке надписи «Личное» красными буквами в дюйм высотой. Разумеется, Хэнки пришел бы в ярость, если бы узнал об этом, поэтому я бросилась к Бредону и увидела, как он сидит за столом и спокойненько читает личные бумаги Хэнки. Как вам это нравится? Я ему говорю: «Мистер Бредон, вы взяли не ту папку». А он даже не смутился. Протянул ее мне и сказал: «Я как раз подумал, что, наверное, ошибся. Но очень интересно узнать, какое у кого жалование». Дорогая моя, он читал штатное расписание! Я сказала: «О, мистер Бредон, вы не должны это читать. Это совершенно конфиденциально». А он: «В самом деле?» Мне показалось, что он был крайне удивлен.

– Вот осёл! – воскликнула мисс Росситер. – Надеюсь, вы сказали ему, чтобы держал язык за зубами? Они все так щепетильны, когда речь идет об их зарплатах. Никак не могу этого понять, но всем до смерти хочется знать, сколько получают другие, и все до смерти боятся, чтобы кто-нибудь не узнал, сколько получают они сами. Если Бредон начнет болтать, поднимется большая буча.

– Я его предупредила, – сказала мисс Партон, – но ему это, кажется, показалось очень забавным, и он спросил, сколько ему понадобится времени, чтобы дослужиться до жалования Дина.

– А сколько получал Дин?

– Шесть, – ответила мисс Партон. – И большего, по-моему, не заслуживал. Должна заметить, без него в отделе будет спокойней. Он, бывало, мутил воду.

– Если хотите знать мое мнение, – сказала мисс Росситер, – я не думаю, что это правильно – смешивать людей с университетским образованием и остальных. Что касается выпускников Оксфорда и Кембриджа, то между ними принято обмениваться колкостями и сквернословить, но остальные в эту атмосферу не вписываются. Им всегда кажется, что над ними глумятся.

– Их раздражает Инглби. Он никогда ничего не воспринимает всерьез.

– Никто из них не воспринимает, – высказала мисс Росситер свое непогрешимое, основанное на опыте мнение о причинах раздоров. – Для них это все игра, а для Копли и Уиллиса – убийственно серьезно. Если Уиллис пускается в метафизику, то Инглби декламирует лимерики. Лично я придерживаюсь широких взглядов. Мне это даже нравится. И должна сказать, что университетские не собачатся так, как остальные. Если бы Дин не свалился с лестницы, между ним и Уиллисом произошла бы очень серьезная ссора.

– Никогда не могла понять, чего они не поделили, – заметила мисс Партон, задумчиво помешивая кофе.

– Я думаю, все дело в девушке, – предположила мисс Росситер. – Раньше Уиллис очень часто проводил выходные с Дином, а потом вдруг все прекратилось. В марте между ними произошла жуткая ссора. Мисс Митьярд слышала, как они яростно ругались в кабинете Дина.

– Она поняла, из-за чего?

– Нет. Вы же знаете мисс Митьярд: она сначала постучала в стенку, а потом пошла к ним и велела заткнуться. От нее никакого толку, когда речь идет о чьих-то чувствах. Странная женщина. Ну, думаю, нам пора закругляться, а то завтра утром мы будем ни на что не годны. Где чек? Вы съели на два пирожных больше, чем я. С вас шиллинг и один пенс, с меня – девять пенсов. Если я дам вам шиллинг, а вы мне два пенса и еще два официантке и за место за столиком, мы будем в расчете.