Джеймс Чейз - Негде спрятаться золотой рыбке

В записке говорилось:

Дорогой Стив,

я забираю Линду к себе. Через пару дней ее глаз придет в норму. Пока что она побудет у меня, чтобы не поползли слухи.

Никогда не бейте женщин по лицу. Хотите отвести душу, ударьте по заднице. Результат тот же, а синяка не видно.

Я смял записку и бросил ее в мусорную корзину.

Налил себе выпить и уселся в кресло.

Впереди была долгая одинокая ночь. Тревога нарастала. Я пытался справиться с ней, но безуспешно.

В восемь утра я позвонил Джин:

– Как Ширли?

– Нормально. Стоит рядом, хочет вам кое-что сказать.

После паузы я услышал голос Ширли:

– Стив! Прости за вчерашнее. Я наговорила глупостей. Сама не понимала, что несу.

Я сделал глубокий вдох:

– Не переживай. Считай, что ничего не было.

– Как же не было, когда было! Хорошо хоть Уолли меня не слышал. Представляю, как он бы меня отчитал. Я, как его увидела, чуть не лишилась рассудка. Господи! Как же ему досталось! – Всхлипнув, она помолчала и продолжила: – У тебя прекрасный журнал, Стив. Уолли знал, чем рискует, и я тоже знала. Но когда это случилось, я просто поверить не могла, что люди бывают такими жестокими.

– Я расскажу обо всем Чандлеру. Он поможет. Уолли поправится, пусть и не сразу. Я побеседовал со Стэнстедом. Тебе не о чем волноваться. – Я не стал говорить, что Уолли может ослепнуть на один глаз. – Ширли, когда к тебе придут полицейские, старайся повнимательнее выбирать слова. Не упоминай статью про Шульца. Это взрывоопасная тема. Скажи, что Уолли разбирался с контрактом на строительство школы, и только. Поняла?

– Да, конечно. Кстати, ваша Джин такая умница! Мы с ней собираемся навестить Уолли.

– Я буду на связи.

– Ты же не обижаешься, Стив?

– Нет. Все хорошо. Позовешь Джин?

Джин взяла трубку.

– Сейчас свяжусь с Чандлером, а потом поеду в банк, – сказал я. – После этого буду ждать вас в офисе.

– Хорошо, Стив.

Я позвонил Чандлеру на домашний и едва успел его застать: он как раз уходил на работу. Рассказав, что случилось, я добавил:

– Уолли, по всей видимости, избили из-за школьного контракта.

Чандлер повел себя вполне ожидаемо:

– Где он?

– В Северной.

– Хорошо, Стив, я займусь этим вопросом. Справлюсь о его состоянии. Передайте Ширли, что я все улажу. Все до последних мелочей. Со вчерашнего дня его жалованье удвоено. Если эти сволочи думают, что меня можно запугать, пусть подумают еще раз. Займитесь Хэммондом и не стесняйтесь в средствах. Понятно?

Да, мне все было понятно. Но Чандлер, в отличие от меня, не рисковал собственной шкурой.

Настанет и мой черед, думал я. Тоже буду валяться в Северной со сломанными ребрами и сотрясением мозга.

– Хорошо, мистер Чандлер. Не желаете лично поговорить с Ширли?

– Лично? Я сейчас поеду в больницу. Там ее и увижу. – Помолчав, он добавил: – Похоже, наш журнальчик навел шороху.

– Похоже на то. – Я подумал про Шульца.

– Так держать, Стив. – Он повесил трубку.

Я сварил кофе, после чего поехал в бунгало Лучиллы. Она сама открыла дверь: рослая костлявая женщина со стрижкой «под мальчика», тонким носом и холодными зелеными глазами. В рубашке и слаксах она выглядела мужиковато – как и положено лесбиянке.

– Здравствуйте, Стив. Проходите. Наша бедняжка до сих пор спит.

Следом за ней я вошел в большую гостиную, обставленную разномастной мебелью, но вполне уютную. В комнате было множество книг. Чтобы заработать на жизнь, Лучилла писала статьи для журналов об искусстве и книжные обзоры для «Калифорния таймс».

Чандлер был о ней весьма высокого мнения.

– Как она?

– По-прежнему с фингалом.

– Она рассказала, как у нее появился этот синяк?

Лучилла кивнула:

– Бывает, дамы совершают глупые поступки.

– Двадцать тысяч долларов – немалая цена за глупость.

– Все зависит от точки зрения. Может, цена и не столь велика. Представьте, что вас обоих заставят уехать из этих мест. И вы потеряете работу, на которой вам платят тридцать тысяч в год.

– Не исключено, что вам тоже придется уехать. Чандлер не пожелает иметь ничего общего с воровкой.

Она негромко усмехнулась:

– Мой отрезок пленки уже у меня. Обошелся в две тысячи. Мерзавец требовал пять, но мне удалось его урезонить, и мы сошлись на двух.

– Откуда вы знаете, что он не припрятал фотографии?

– Зачем? Это легкие деньги. – Она снова усмехнулась. – Я, признаться, восхищаюсь им. Многие из здешних подворовывают. Так почему бы и ему не получить свое?