Филлис Дороти Джеймс - Смерть приходит в Пемберли. Невинная кровь

Возможно, все наладится, когда Джорджи отвезут к матери. Завтра Луиза пустится с ним в обратный путь; сначала ее довезут в двуколке до «Кингз-Армс» в Ламтоне, откуда она на почтовых лошадях доберется до Бирмингема, где ее встретит и доставит домой Майкл Симпкинс, муж Сары. Уже на следующий день Луиза в почтовом экипаже вернется в Пемберли. Без ребенка жене и Уиллу будет легче, а вот ему после того, как он поможет привести в порядок после бала дом и придет домой, будет не хватать пухлых ручонок Джорджи, протянутых ему навстречу.

Эти тревожные мысли не мешали Бидуэллу работать, однако незаметно для себя он сбавил темп и впервые задумался, не слишком ли утомительно для него чистить серебро в одиночку. Решительно пододвинув к себе последний канделябр, он взял чистую тряпку и, расправив ноющие члены, продолжил работу.

Джентльмены не заставили себя долго ждать в музыкальном салоне, и когда все удобно расположились на диванах и в креслах, атмосфера стала более раскованной. Дарси открыл крышку рояля, на инструменте зажгли свечи. Когда все успокоились, Дарси повернулся к Джорджиане и, почти официально, словно она была гостьей, сказал, что для всех было бы удовольствием, если б она согласилась что-нибудь сыграть и спеть. Девушка встала, бросила быстрый взгляд на Генри Элвестона, и он последовал за ней к роялю. Обращаясь к присутствующим, Джорджиана сказала:

– Среди нас есть тенор, и, мне кажется, будет приятно послушать дуэт.

– Конечно! – воскликнул с энтузиазмом Бингли. – Прекрасная мысль. Послушаем дуэт. На прошлой неделе мы с Джейн пытались петь дуэтом, правда, любимая? Но я не предлагаю повторить этот эксперимент сегодня. Я пел ужасно, не так ли, Джейн?

Та рассмеялась:

– Неправда. Ты пел хорошо. Боюсь, это я мало практиковалась после рождения Чарльза Эдварда. Не будем испытывать терпение наших друзей, тем более что в лице Джорджианы имеем такую талантливую исполнительницу, с какой ни ты, ни я не можем конкурировать.

Элизабет старалась отдаться музыке, но ее глаза и мысли были прикованы к паре у фортепьяно. После первых двух песен все стали требовать продолжения; последовала пауза – Джорджиана взяла другие ноты и показала их Элвестону. Тот полистал страницы и указал девушке на некоторые места, которые, по-видимому, считал трудными, а может, не знал, как текст звучит по-итальянски. Та подняла на него глаза, потом наиграла правой рукой несколько тактов, и молодой человек улыбкой дал согласие. Оба, казалось, забыли о слушателях. Этот момент близости погрузил их в особый мир, где личность растворялась в любви к музыке. Глядя, как отблеск огня играет на их восторженных лицах, как они улыбаются, радуясь найденному решению, и Джорджиана садится за рояль, Элизабет почувствовала, что между ними не мимолетное влечение от физического соседства и даже не от взаимной любви к музыке. Безусловно, они влюблены друг в друга или находятся в преддверии любви, этом волшебном периоде взаимных открытий, ожиданий и надежд.

Сама она не испытала этого блаженства. У нее до сих пор вызывало изумление то, что между первым, оскорбительным, предложением руки и сердца, сделанным Дарси, и вторым – полным раскаяния и мольбы о любви, которое было ею принято, они провели наедине меньше получаса. Один раз, когда она в обществе Гардинеров осматривала Пемберли, неожиданно вернулся его хозяин, и они прошлись вдвоем по саду, и еще раз – на следующий день, когда она, обливаясь слезами, читала письмо Джейн, сообщавшей о бегстве Лидии, а Дарси приехал верхом к гостинице в Ламтоне, где она остановилась. Он провел у нее всего несколько минут, и Элизабет не думала, что они еще когда-нибудь встретятся. Ни один самый талантливый писатель не смог бы убедительно описать, как за такой короткий срок можно смирить гордость и преодолеть предубеждение. Позже, когда Дарси и Бингли вернулись в Недерфилд и Дарси стал ее женихом, период до свадьбы был одним из самых сложных и мучительных в ее жизни: она всеми силами старалась отвлечь внимание Дарси от громких и преувеличенных поздравлений матери, которая чуть ли не благодарила его за то, что он снизошел до ее дочери. Ни Джейн, ни Бингли не испытывали таких мук. Добродушный и влюбленный по уши Бингли не замечал вульгарности будущей тещи или смирился с ней. А вышла бы она за Дарси, будь он бедным викарием или юристом не у дел? Трудно представить бедняком владельца Пемберли, мистера Фицуильяма Дарси, и Элизабет честно призналась себе: она не создана для грустной жизни в бедности.