Глэдис Митчелл - Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

Энтони невольно вздрогнул: это изваяние видело, как убивали человека! Он услышал, что инспектор обращается к нему, а суровый констебль, поставленный на страже в парке, находится рядом. Выглядел тот не агрессивно, однако неожиданно Энтони ощутил, что ему угрожает само присутствие этого человека, почувствовал себя так, словно Закон уже положил руку ему на плечо.

– А теперь, мистер Энтони, – произнес инспектор, – что вы скажете об этом?

Он нагнулся и поднял угол большого и тяжелого куска брезента, закрывавшего еще не оборудованный пруд. Белое цементное дно, пока не знавшее воды, было в темных пятнах.

– Кровь, мистер Энтони, из головы трупа, – объяснил Блоксхэм, после чего аккуратно вернул брезент на место. – Итак, что мы должны думать об этом? – продолжил он. – Я серьезно, мистер Энтони. Хочу услышать, – они уже шагали обратно, плечом к плечу неспешно поднимались по каменным ступеням, – что вы думаете насчет картины, которую увидели?

Энтони нахмурился:

– Я бы сказал, что это деяние человека, знающего дом достаточно хорошо, знающего, где находится пруд, что он не оборудован и покрыт, и…

– Могло быть делом рук одного из садовников, которых наняла миссис Паддикет… люди из фирмы Бака, как я помню, – произнес инспектор. – Вы об этом?

– Конечно, – кивнул Энтони. – Им известно об этом парке больше других, я полагаю, правда ведь?

– И тем меньше причин для того, чтобы кто-либо из них выбрал это место в качестве арены убийства, – заметил Блоксхэм, перешагивая через низкий подоконник гостиной обратно в комнату. – Человек, который постоянно имеет дело с брезентом и цементными бассейнами и знает этот парк с водяными растениями не хуже, чем комнату в собственном доме, ни на мгновение не усомнится, что я загляну под это «покрывало» в поисках следов преступления. Он поймет, что я обязательно загляну, поскольку сам поступил бы так же. Человеческий разум – очень интересная субстанция, мистер Энтони. И теперь, – он подождал, пока молодой человек приблизится к нему, – будьте вежливым и разумным, поведайте мне, где вы находились и что делали между девятью часами вечера пятницы и половиной второго ночи субботы.

– Итак. – Энтони нервно откашлялся. – Я признаю, что не ездил на собачьи бега. Не забирался дальше станции Макит-Лонгер. Да, я намеревался обмануть Браун-Дженкинса и вас. Но чем я занимался после того, как Браун-Дженкинс высадил меня на станции, – мое личное дело, и я не желаю о нем говорить.

Инспектор внимательно посмотрел на него.

– Очень хорошо, мистер Энтони, – произнес он. – Очень хорошо. Это свободная страна – до определенной степени, конечно.

– Мне это не нравится, – сказал Блоксхэм.

– Да, сэр. – Сержант осматривал участок и растущие на нем деревья.

Затем он прочистил горло и с горечью проговорил:

– Главный констебль уже зовет Скотленд-Ярд на помощь, хотя мы даже не учуяли запаха убийцы. Что насчет Коста, мистер Блоксхэм?

– Да, – кивнул инспектор, и небольшая складка, всегда возникавшая на его гладком лбу при упоминании Скотленд-Ярда, исчезла, – да, очевидно, что Коста нельзя исключать из списка подозреваемых.

И они отправились в домик тренера, чтобы тщательно допросить его.

– И еще, – сержант горел желанием помочь; они пересекли юго-западный угол стадиона и обогнули яму для прыжков в длину, – есть, конечно, мисс Кауз.

– Мисс Кауз? – Инспектор прошел через калитку, ведущую к нижнему полю, и посмотрел на коллегу с удивлением. – Что вы имеете в виду?

– Сэр, к чему бы это все было – ну, что она приехала сюда ночным поездом в столь раннее время?

– Я полагаю, что в это время и ходят такие поезда, – заметил Блоксхэм. – Кроме того, молодая дама – большой оригинал. Учится рисовать в Челси и все такое.

– Аморально! – Сержант даже потряс головой. – Плохой выбор это рисование, сэр. Попомните мои слова. Я сам из Баттерси и знаю кое-что о подобных людях. Никакого понимания – что правильно, а что ошибочно. Это вот мой опыт.

– Разумеется, – сказал инспектор, игнорируя эти ремарки, – есть шанс, что она видела или слышала что-нибудь, когда шла через участок. Но если убийство произошло около десяти, то… ну, ты понимаешь, появившись тут между тремя и четырьмя часами, мало что можно сказать по сути дела. И все же ты прав, мы послушаем и эту юную мисс.

Кост сидел перед домиком, вытянув ноги и закинув руки за голову; он разглядывал небо, окрашенное нежной апрельской бирюзой. Котенок играл со шнурками его не завязанных ботинок. Тренер не обратил внимания на прибытие полиции, он так и продолжил смотреть вверх.