Эльвира Садыкова - Новогоднее чудо

Наконец послышался звук открывающейся двери. Послышались голоса. -Мама пришла не одна? У нас гости?

Ида выбежала в прихожую, и наткнулась на свою тетю, мамину двоюродную сестру, которую видела достаточно редко, только по каким-то праздникам. Тетя была с каким-то незнакомым мужчиной в черном пальто. Ида недоуменно смотрела на них и пыталась сказать, что мамы еще нет, она сейчас придет. Тетка зачем-то кинулась к Иде, стала ее обнимать и что-то непонятное причитать. Иду душил какой-то неприятный сладковатый запах ее пальто, и что-то защекотало в носу, и почему-то Иде стало очень страшно. Какое-то чудовищное предчувствие заполнило ее тело, толкнуло в грудь, спустилось в ноги, которые тут же стали ватными. Ида медленно опустилась на пол, села, продолжая смотреть на вошедших. – Пойдем, пойдем, деточка – лепетала как-то растерянно тетка, пытаясь поднять Иду.

Тут незнакомый мужчина, резко сел перед Идой на корточки, поднял двумя пальцами ее окаменевший подбородок и четко, громко, как будто на что- то решившись произнес: “Ида, девочка, ты уже большая. Ты должна знать. В жизни бывает всякое. Твоя мама сегодня умерла. Утром, разбилась на машине по дороге на работу, страшная авария. Я работал вместе с ней. Твоя тетя сейчас тебя заберет к себе.” Последних слов Ида уже не слышала, какой-то туман застлал ей глаза, она медленно поднялась с пола и стала почему-то ходить по кругу в этой маленькой, тесной прихожей. Какой- то непонятный стон, почти звериный, вырвался у нее из груди. Нет, она не плакала, она не могла плакать, боль сковала ее внутренности, сжимая их железным кулаком.

Тетка пыталась схватить Иду и прижать к себе, но Ида продолжала в исступлении ходить по этому замкнутому кругу. Тетка стала собирать Идины вещи, видимо желая ее куда-то увезти. Ида забилась в угол и твердо решила никуда не уходить, а сидеть и ждать маму. Конечно, она придет, конечно, она не бросит свою маленькую дочку. Они опять будут вместе с мамой наряжать елку, встречать Новый год. Конечно, они будут счастливы.

Вот, на письменном столе, лежит недоделанная мамина стразовая картина, и мама обязательно доделает ее. Мама всегда говорила, что дела надо доводить до конца и доведет. И повесит, как хотела на стенку в зал.

Любые попытки увезти Иду из квартиры, были обречены на провал. Тетка сдалась и печально побрела на кухню. Мужчина сказал, что все они организуют сами и торопливо покинул квартиру.

Ида бесчувственным снопом повалилась на кровать и как будто бы окунулась в какую то пустоту – мелькало мило улыбающееся лицо мамы, голос этого мужчины: “ разбилась… разбилась…, крик Иды :” НЕЕЕЕТ!” Какая-то вспышка будто обожгла Иде лицо. И вот она парит в небе. Это космос, очень темно. Тело находится в невесомости, тяжело им управлять, как в воде, вокруг звезды, рядом опасность, ее не видно, но чувствуешь жгучий страх. Очень важно увернуться и не попасть в светящуюся воронку, которая засасывает тебя туда внутрь, где начинает ломать твое тело. Боли нет, но и тебя больше нет. Лишь далекий мужской голос, он ведет отсчёт. Вздрогнула от прикосновения: “Я еще есть?” Прохладная рука легла Иде на лоб. – Жарко, просто очень жарко. Вдалеке послышался голос тетки: “Да у тебя жар, деточка”

– Жар – пожар, мне все равно… Я жду маму – Ида ничего не говорила, просто слова прокручивались у нее в голове сами…и ватное тело, как будто его нет вообще. Начались бессмысленные, похожие друг на друга дни. Утром, узкая полоска света, из-за плотно зашторенных занавесок, а мама не любила занавешивать занавесками окна. Свет всегда проникал в каждый уголок их небольшой комнаты. Шаркающие шаги тетки, уговоры умыться, поесть. Обтирание мокрым полотенцем, горшок, удрученное лицо человека в белом халате, укол в руку. Не больно, совсем не больно, колите, дерите, бейте, все равно не больно. Больно внутри. – Зачем? Зачем все это? – и снова мучительная ночь с этим космосом, воронкой и неизбежной пустотой в конце.

– Ида сразу поняла, что это утро особое, оно выделялось из череды других дней, даже сквозь щелку занавесок был виден этот яркий “другой” свет. Ида с трудом поднялась с кровати, и тяжелыми, еле передвигающимися ногами, дошла до окна и раздвинула тяжелые шторы. Весь двор, вся даль были белоснежными. – Первый снег…– прошептала Ида. Именно в день первого снега, они с мамой писали письмо Деду Морозу, украшая его. Потом письмо ложилось на подоконник, и через несколько дней исчезало. Дед Мороз, знал свое дело!