Энни Кей - Быть Мад

По истечении такого большого срока я не ожидала, что найду в интернете какие-либо подробности. Считала, что мои изыскания упрутся в стену давности и совершенной неинтересности события с новостной точки зрения. Муж убил жену – расхожий сюжет, ничего сверхъестественного. Но Маделин Дан превратила смерть моей матери в сенсацию. Эта женщина была уникальной персоной, и, несмотря на то, что сегодня популярность ее существенно померкла, шлейф звездности зацепил моих родителей.

Как и большинство детей, я верила, что мои родители – люди необыкновенные. Но если мои сверстники жили с живыми мамами и папами, то у меня были только фотографии. Родители умерли не от трагических болезней, а в автокатастрофе (официально), поэтому навсегда остались молодыми и прекрасными. Они умерли вместе, поэтому гибель их дополнил романтический ореол, и я представляла, как они в последний раз заглянули друг другу в глаза, держась за руки, прежде чем сделать последний вздох.

С возрастом вера в их исключительность таяла. Мама оказалась простой домохозяйкой, то бишь безработной. Теперь, с получением наследства, я, конечно, поняла, что необходимости работать у нее не возникало. Отец преподавал в университете, а так как тетя Зоуи была школьной учительницей, я считала, что работа отца по шкале заурядности ничем не уступала. На самом же деле отец получил известность в узких кругах. В кругах коллекционеров, если быть точнее. Имея искусствоведческое образование, он занимался оценкой живописи, и сам обзавелся приличной коллекцией, которую не жалел выставлять в галереях по всему миру. Наверное, дочери стоило бы это знать, но, серьезно, как часто кто-то из вас гуглит собственных родственников на предмет «вот бы кто из них мог оставить мне наследство»? Вот и я этого тоже не делала. Неизвестность, нависшая над близкими, вполне меня устраивала. В конце концов прошло столько лет.

И, конечно, отец действительно преподавал в университете. В том числе, преподавал и Маделин Дан.

Рано или поздно они должны были встретиться. Слишком близко находились их круги общения. На основе газет я не могла сделать вывод, как долго они знали друг друга к моменту трагических событий. Возможно, пару лет (если их роман закрутился с первого года ее учебы), надеюсь, что отец не завязал интрижку со школьницей раньше. Едва ли моим родителям удалось избежать заочного знакомства с Маделин или хотя бы ее творчеством. Может, знакомство начала моя мать? Ведь именно она назвала меня Маделин.

Пропасть вопросов без ответов летела на меня, как ураган в Канзасе, готовый вот-вот захватить меня в воронку вместе с Тотошкой. Я посмотрела в окно: солнце клонилось к закату, опуская на город мягкие летние сумерки. Я отправила Джей Си ссылку на первую статью и просьбу забрать меня из кафе.

Он приехал минут через 10, а значит, был совсем рядом. Мы решили, что лучше мне сегодня не возвращаться домой, и отправились в бар.

Джей Си ничего не расспрашивал, но я поняла, что статью он прочел. В баре мы тоже не разговаривали об этом. Люди начинали потихоньку подтягиваться, чему я искренне обрадовалась, потому что на меня напал ступор и ничего дельного я все равно не смогла бы сейчас из себя выжать. Джей Си напоил меня теплым молоком с какими-то приправами, которое давал мне, когда я простужалась, и я уснула в кресле, утомленная безумным днем. Последнее, что я помню, карусель имен, которую я видела в мутном дыму бара: Роуз, Маделин, Эдвард, Грегори, Гай…

Проснулась я от удара гонга и последовавшего за ним шума парней и девушек. Каждый раз, когда в баре заказывают набор «Суицид», бармен возвещает об этом ударом в гонг. Гул раздавался откуда-то издалека и примешивался к сигналу моего телефона, звучавшего точно из параллельной реальности.

В непроглядной тьме постепенно стал вырисовываться светлый плед, который меня укрывал. Я находилась явно не в зале, а лежала одетой в постели. От подушки пахло гелем для волос, которым пользуется Джей Си, и лимонным пирогом. Девушки, которые пахли лимонным пирогом, нравились Джей Си. А он нравился им.

Пошарив рукой вокруг себя, я нащупала сумочку, достала телефон и, не глядя на экран, ответила.

– Мад, какого черта? Я звоню весь день, ты трубку не берешь, дома тебя нет! Где ты?

Все это Натан выпалил на одном дыхании без малейшей паузы.

В голове у меня тяжелел туман, словно я выпила как следует. Сонным голосом я пробормотала:

– Который час?

Кажется, Натан немного опешил от такого ответа. Он медленно произнес: