Катарина Берт - Тайна красной пряди

– Вы позволите мне взглянуть на него, не правда ли? – пробормотал юный Дебни. – Я обожаю маленьких детей.

– О, – громко рассмеялся большой доктор, – любой, у кого нет рыжих волос, может увидеть Робби. Я слышал, что он яростно возражает против рыжих волос, а что насчет мисс Гейл? У нее очень красивые рыжие волосы.

Конечно, это было дружеское поддразнивание, но оно беспричинно разозлило меня, и я почувствовала, как краска приливает к моему бросающемуся в глаза лицу. Тем более что мистер Дебни смотрел на меня с возрастающим интересом.

– Как странно! – сказал он.

– Не могли бы вы проводить мистера Дебни в библиотеку, когда он закончит пить чай, мисс Гейл? – Спросила миссис Брейн в своей милой манере. – Я бы хотела еще немного поговорить с Робби и доктором Хаверстоком, если позволите, мистер Дебни. Покажите ему картотеку, мисс Гейл. Спасибо.

Это была неприятная обязанность, и я намеревалась сделать ее как можно короче. Я не рассчитывала на способности молодого мистера Дебни быть артистом.

Он начал говорить, когда мы пересекли холл.

– Великолепный дом, не правда ли, мисс Гейл? Такое место, о котором вы читали и хотели бы написать, если бы у вас был дар. Вы когда-нибудь бывали на Юге?

– Нет, – обескуражено ответила я.

– Я очень хорошо знаю здешнюю местность. Много ли вам удалось обойти?

– Естественно, нет. Как экономка…

На мгновение, когда мы вошли в библиотеку, он стоял, мрачно глядя вниз; теперь он вдруг бросил на меня откровенный веселый взгляд и рассмеялся.

– О, – сказал он, – это абсурдно, слишком абсурдно, я имею в виду, что вы экономка. Вы просто играете в нее, не так ли?

– В самом деле, мистер Дебни, – сказала я, – я не очень склонна претворяться кем-либо. Я искренне стараюсь зарабатывать себе на жизнь. Картотека вон там, между передними окнами. Что-нибудь еще?

– Я был груб? – Спросил он с нелепым мальчишеским видом. Я не хотел этого. Но вы же не станете возражать, если люди это заметят?

Я попала в эту маленькую ловушку.

– Заметят что?

Я не могла удержаться, чтобы не спросить его.

– Ну, – сказал он, – совершенно неуместно, что вы вообще экономка. Думаю, именно это и напугало Робби.

Теперь в его голосе звучали странные нотки, раздражение. Он пытался быть неприятным? Я не могла разглядеть этого молодого человека. Я отодвинулась.

– Мисс Гейл, – он снова стал совершенно отстраненным и небрежным, – я вынужден задержать вас на минутку. Видите ли, этот книжный шкаф заперт.

– Я спрошу миссис Брейн.

Мистер Дебни был занят каталогом, но по какой-то причине у меня всегда было кошачье чутье в таких делах, и я почувствовала, что он только что вернулся на место и хочет, чтобы я поверила, что он провел там все время моего отсутствия.

– Эти другие экономки, – сказал он, – не очень-то старались зарабатывать себе на жизнь, не так ли? Миссис Брейн рассказывала мне…

– О, – улыбнулась я, несколько удивленная тем, что миссис Брейн была так откровенна. При мне она никогда не упоминала о других экономках. Это были очень нервные женщины. Но я не такая.

Он повертел ключ в руке, посмотрел вниз, потом застенчиво поднял на меня глаза. У него был самый обезоруживающий и внушающий доверие взгляд.

– Нет, – сказал он, – вы спокойны. Здорово иметь крепкие нервы. Вас не так-то легко напугать. – Затем, повернувшись к книжному шкафу, он резко добавил, оглядываясь на меня, – вы что-нибудь знаете о России?

– Нет, – ответила я, – то есть очень мало. – Были причины, по которым эта тема была мне неприятна. Я снова отодвинулась.

Он открыл книжный шкаф.

– Фу! – Сказал он. – Здесь пыль веков! Мне придется попросить миссис Брейн позволить вам…

Я вышла и закрыла за собой дверь.

Но мне было не так-то легко отделаться от решимости молодого Дебни видеться со мной чаще. В тот же вечер миссис Брейн попросила меня по утрам вытирать пыль с книг ее мужа и каталогизировать их. Сначала я боялась этих часов с нашим гостем, но с каждым днем я все больше и больше наслаждалась ими. Я обнаружила, что говорю с мистером Дебни свободно, больше о своих мыслях и фантазиях, чем о своей жизни, в которой слишком много болезненного. И поначалу он был самым откровенным и обаятельным собеседником. Я была молода и одинока, у меня никогда не было такого приятного общения. Что ж, нечего извиняться за это, пытаться объяснить, ходить вокруг да около, я впустила его в свое сердце. И мне показалось, что его сердце начало двигаться навстречу моему. Иногда в его глазах появлялось странное выражение беспокойства.