Дарья Макарова - Погоня за мечтой

– Никто не заслуживает такой кары, – едва слышно произнесла я.

– Мы все заслуживаем то, что имеем. Значит и Коган-старший заслужил такого сына, как Лев.

Я прикрыла глаза, не желая соглашаться, но оставила свое мнение при себе, предпочтя выслушать Нечаева. Он же со взглядом, обращенным в пустоту, продолжал говорить:

– Знаешь, ведь Лев действительно верил, что ваш брак сможет помочь ему вернуться в семью. Он не желал признавать этого, но догадаться не стоило особого труда. И что в итоге? Он проиграл. Снова. Мертвые не воскресают.

Последняя фраза Нечаева, будто хлыстом, ударила меня. Я вздрогнула и сжала руки в замок, боясь, что они выдадут мое волнение. Какое-то время мы просидели в давящей тишине, и вдруг Нечаев посмотрел на меня и будничным тоном сказал:

– Выпьем кофе? Похолодало…

Не дожидаясь ответа, он пошел к перекрестку. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Я вглядывалась в его лицо, но не было на нем и следа недавних переживаний. Даже походка его теперь казалась другой. Привычно уверенной и энергичной.

Выбрав столик у окна в маленькой кофейне, Илья сделал заказ. Он не проронил ни слова, пока его не принесли, а стоило официантке отойти, заговорил:

– Тебе нужно быть осторожной с Заречным.

– Вот как? – вскинула я брови. Внезапная смена темы настораживала.

– Он давний клиент Льва, – помешивая изящной ложечкой кофе, говорил адвокат. – Один из самых денежных. Пусть тебя не обманывает его вид. Парень не прост. Цели своей всегда добивается, будто из стали слит.

– Под внешностью благородного шевалье скрывается плут и мокрушник?

– Нет, – усмехнулся Нечаев. – И он, и его методы чисты. Насколько это возможно, разумеется…

– Разумеется, -хмыкнула я. – Чистые руки, горячее сердце, только погон да ордена за благородство не хватает.

– Он вложил целое состояние в одно дело, – не обращая внимания на мою язвительность, говорил Илья. Я же, поняв, что мы перешли к главному, обратилась в слух. – Лев курировал юридический аспект сделки. Это обычная практика, он вел все дела компании Павла. Иногда один, чаще совместно с одной вашингтонской юридической фирмой.

– Вашингтон? – удивленно ахнула я.

– Ты знаешь, чем занимается Павел? – по-доброму улыбнулся Нечаев.

– Понятия не имею, – искренне ответила я.

– Его компания ищет по всему миру наиболее перспективные разработки в сфере программного обеспечения и вычислительной техники.

– Как заумно…

– Павел финансирует потенциально перспективных ученых и их проекты. Взамен он становится правообладателем всех изобретений. Как правило, когда проект доведен до определенного уровня, цена его становится колоссальной, и на этой стадии Павел перепродает все транснациональным компаниям, снимая максимум сливок, не рискуя при этом потерпеть крах при распространении продукта в массы.

– Мне кажется, или ты назвал Заречного Биллом Гейтсом? – с трудом переваривая информацию, уточнила я.

– Уровень пока не тот, – засмеялся Илья. – Но нечто общее намечается.

– Все эти технические штучки… Ничего в них не понимаю… Но все же они не ассоциируются у меня с чем-то таким, из-за чего могут хладнокровно убить…

– Дело Павла похоже на добычу алмазов. Любая технология может оказаться блестящей пустышкой, а может принести состояние. А уж на большие деньги всегда желающие найдутся.

– Лев ездил в Цюрих не за пустышкой?

– О-о-о, – протянул Илья. – Последний проект Павла алмаз из алмазов. Ему удалось добраться до исследований самого Хворовского!

Незнакомое имя Илья произнес с таким восхищением, что мне разом стало стыдно за свою беспросветную серость. Вероятно, каждый образованный человек должен знать кто же этот Хворовский, а также чем он прославился. Я сим знанием похвастаться не могла и робко спросила:

– Этот Хворовский, он кто?

– Максим Алексеевич Хворовский – один из величайших умов нашего времени, – охотно начал рассказывать Илья, и через некоторое время я узнала краткую биографию гения.

Большую часть жизни Хворовский проработал на оборонку в сверхзасекреченных НИИ. Его идеи до сих пор активно применяются и приносят баснословную прибыль. Ученый, разумеется, не получал абсолютно никаких дивидендов, зато государство всячески благодарно ему за труды и аж дважды вручало именные часы с дарственной надписью.

После краха СССР он подался на запад. Менял одну страну на другую и, в конце концов, осел в пригороде Цюриха, где и прожил последнее десятилетие вместе со своей супругой.