Александр Аввакумов - Кара небесная [litres самиздат]

– Что у вас за город, – ворчал Балаганин, – не подъехать, не отъехать от адреса, все нужно ходить пешком. У меня все сапоги покрылись солью, того и гляди, развалятся от ваших реагентов.

Павлов остановился у старого трехэтажного дома дореволюционной постройки. Кованая железная дверь в подъезд невольно вызывала уважение. Алексей нажал на звонок и стал ждать, когда им откроют. Через минуту заспанная консьержка, загородив дверной проем своей могучей грудью, поинтересовалась, к кому направляются трое молодых людей. Павлов достал удостоверение и молча, предъявил.

– Вам что, не ясно? – спросил он. – Пройдите на свое рабочее место и не мешайте нам работать.

Оперативники поднялись на второй этаж и остановились у массивной деревянной двери. Сбоку от нее, отливая золотом, светилась медная дощечка, на которой было написано «Покровский Самуил Яковлевич – искусствовед».

Нажав на звонок и затаив дыхание, ребята стали ждать, когда откроется старинная дверь. Прошло минуты три, прежде чем за нею раздались еле слышные шаги. На пороге квартиры появился мужчина средних лет, одетый в шелковую пижаму. Увидев Павлова и двух незнакомых молодых людей, Покровский удивленно и раздраженно сказал:

– Алексей, ну что за дела? Ты посмотри, сколько сейчас времени? Нельзя же так бесцеремонно названивать в дверь уважаемым гражданам. Впрочем, кому я говорю? Наша милиция никогда не отличалась хорошими манерами.

– Самуил Яковлевич, у нас к вам куча вопросов, которые не терпят отлагательства. Со мной мои коллеги из Казани. Может, вы нас пропустите в квартиру или предпочтете разговаривать здесь, на лестнице?

Самуил Яковлевич сделал недовольную гримасу, однако посторонился и жестом пригласил всех войти. То, что они увидели в квартире Покровского, мало чем отличалось от экспозиции Эрмитажа. Все стены были увешаны дорогими картинами голландских живописцев. На полках и полочках одна к другой, словно на параде, размещались вещи, место которым было в столичном музее. Поймав восхищенные взгляды оперативников, Покровский опустил глаза и тихо произнес:

– Эту коллекцию я собирал всю жизнь. Я пожертвовал всем – семьей, детьми. Все, что зарабатывал, вкладывал в эти вещи.

Он готов был еще долго рассказывать о своих муках при создании коллекции, но его остановил Павлов:

– Хорош заливать, Покровский. Ты никогда и нигде не работал, я ведь точно знаю. Ты всю жизнь обманывал людей, вот и скопил это добро.

– Давайте, товарищ Павлов, не будем останавливаться на личностях, а также вдаваться в подробности, – возмутился Покровский. – Лучше скажите, что вас привело ко мне?

– Вы знаете, Покровский, в Казани совсем недавно были похищены две чудотворные иконы: одна икона XVI века, Седмиозерная Смоленская Божия Матерь, а другая – список иконы Казанской Божией Матери конца XVIII века. Они попали в руки господина Селезнева, и, насколько нам известно, он хочет переправить их в США. Вы, один из тех, кто ранее занимался подобными операциями. Все другие «специалисты» в этой области давно сидят, лишь вы – на свободе. Селезнев, я думаю, или уже обратился к вам или обратится в самое ближайшее время. Держать у себя краденые иконы он не будет. Сейчас мы на хвосте у Селезнева, и, если нам станет известно, что он уже переправил или переправит иконы через вас, то я обещаю, что мы определим вас в государственное учреждение лет на пять, а вашу богатую коллекцию передадим в пользу какого-нибудь музея. Так что ваше счастье находится в ваших руках.

Смирнов заметил, как задрожали пальцы Покровского. Он, чтобы это скрыть, сунул руки в карманы пижамы.

– Я не понял вас, товарищ Павлов. Это что, шантаж? Я честный человек, и вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне. Я буду жаловаться на вас. Вы врываетесь в чужую квартиру в такую рань, да еще угрожаете.

– Не нужно театра, Покровский. Никуда вы жаловаться не будете, так как понимаете, чем это для вас обернется. Зачем вам проблемы? Живите, как живете, и сопите в две дырки. Вы видите, со мной люди, которые вас, в отличие от меня, не знают. Они начнут делать обыск, и вам придется отчитываться перед ними за каждую безделушку, что стоит на ваших полках, а по целому ряду вещей, я думаю, вы просто не найдете никаких документов, подтверждающих их покупку. Так что решайте быстрее, пока они не приступили к нему.

Покровский медленно опустился в большое кожаное кресло и с испугом посмотрел на Смирнова и Балаганина.

– Ну, что будем делать? – спросил Стас. – Сейчас вызову остальных сотрудников, и мы перевернем здесь все вверх дном. Вы тогда можете жаловаться кому угодно, хоть в Организацию Объединенных Наций. Вы, батенька, проходите по нашему делу как скупщик краденого антиквариата.