Елена Кралькина - Нам не дано предугадать

Сразу заняться мусором не получилось. Баранкин с Сушкиным, основная рабочая сила лаборатории, вчера вечером решили все же завершить эксперимент и сегодня с утра хвастаются результатами. Ирине показалось, что она только на минутку присела посмотреть на результаты, а оказалось, что прообсуждали эксперимент часа два. Главное, наплодили еще кучу мусора, извели полпачки бумаги. Яков, как зашел в лабораторию, как увидел мусор, так сразу стал ругаться, правда, ругался только до тех пор, пока не увидел экспериментальные кривули.

Наконец, перед обедом вопрос с мусором стал ребром. Все нагрузились пакетами и потащились на помойку. Ирина с Яковом сделали три ходки и, откровенно говоря, притомились. Ребята посоветовали им передохнуть, но тут явился некто Зарянский, молодой сотрудник Павла Андреевича Смирнова, лабораторию которого сегодня тоже должно было посетить новое начальство. По закону бутерброда у них сгорел источник питания, и они срочно решили позаимствовать прибор у соседей. Надо сказать, что Смирнов и Ко особенно работой себя не утруждают, все сетуют, что оборудование старое и на нем ничего путного сделать все равно нельзя. Зарянского в лаборатории Полянского недолюбливают. Злой он, Ирине все время хочется вывернуть его наизнанку и помыть как следует. Может быть, тогда на человека похож будет. Приборами Зимина дорожит, поэтому она послала Сушкина с Баранкиным отнести прибор к Смирнову и самим его подключить, чтобы не было неожиданностей. Приборы – они тоже знают, кто у них хозяин. Зарянского Ирина попросила помочь с мусором. Что бы вы думали? Этот Засранский отказался. Видишь ли, он не нанимался выносить мусор – это не его проблема. На робкие возражения, что люди должны помогать друг другу, он заметил, что это мораль прошлого века. Ирина с Яковом возмутились и напомнили парню, что их помощь ему тоже может понадобиться хотя бы потому, что они члены диссертационного совета, на котором ему предстоит защищаться, если он когда-нибудь доделает свою кандидатскую диссертацию. При голосовании моральный портрет человека тоже в расчет принимают. Зарянский ухмыльнулся и вышел из комнаты. Дверь он прикрыл неплотно и, стоя за дверью, громко произнес: «Старая сволочь! Старый жид!»

Ирина с Яковом остолбенели. Такого в институте еще не было. Услышало Зарянского не только старшее поколение, но и Баранкин, который вернулся за шнуром питания. Он принял «определенные» меры, которые Ирина с Яковом в силу своего положения поддержать никак не могли, хотя всей душой были за. Вмешиваться они не стали.

Все еще пару раз сходили на помойку, и Ирина с Яковом отправились обедать. Естественно, что они немного подурачились и иначе, как «Старая сволочь» и «Старый жид», друг к другу не обращались. Вроде инцидент был исчерпан, но Ира заметила, что Яков о чем-то глубоко задумался.

– Ира, вот мальчишка тебя обозвал, не очень приятно, конечно, но ты отнеслась к этому адекватно, с юмором. Мне, откровенно говоря, тоже по барабану, старый я жид или нет. Скажи, неужели моя мама могла так расстроиться из-за того, что ее назвали жидовкой, так сильно перенервничала, что умерла? Ерунда какая-то, концы с концами не сходятся. Может, я чего-то не знаю, может быть, мне правду, почему она умерла, не рассказали, принимая во внимание мой нежный возраст. Вообще-то про жидовку мне тоже никто ничего не говорил, я подслушал, как отец кому-то рассказывал. С кем поговорить, ума не приложу. С отцом говорить бесполезно и даже опасно. Он, если про мать разговор заходит, сразу трястись начинает. Давление, скорая помощь и все такое прочее.

– Любовь не умирает, других слов нет. Яша, если у человека больное сердце, он может умереть просто так, без причины.

– Ира, моя мама никогда сердцем не болела. Она же спортсменкой была, много раз медкомиссию проходила.

– Значит, чего-то врачи не доглядели. Ты потихоньку у отца узнай, с кем твоя мама работала, с кем училась. Люди еще должны быть живы, что-то помнят. Наверняка смерть твоей мамы не оставила людей равнодушными.

– Воркуете, голуби, – к столу подошел Сергей. – Что новенького? Всю шею вымыли или еще где-то грязь осталась? Что невеселые сидите?

Яков ввел Сергея в курс дела. Ира даже представить себе не могла, насколько близко к сердцу муж примет сегодняшнее «событие».

– Насчет Ирки я с Зарянским разберусь, ответит, как мужик. А вот насчет тебя, Яшка, думаю, разбираться надо со Смирновым. Откуда Зарянский мог узнать, что у тебя дед – еврей? Ты же, как говорится, и по паспорту, и по роже типичный русский. Никакого шнобеля!