Марина Инаяни - Катенька [litres самиздат]

Но так или иначе, все просто, мы начали искать ему дочь. Я поселилась в его доме, стала помогать ему по хозяйству, мы очень сблизились, и я надеялась, Боже, я до последнего надеялась, что все будет иначе. А потом в один из дней он пришел, знаете, радостный такой. Так ворвался в дом, чуть дверь не выбил, залетает на кухню и говорит, мол, Аннушка, душа моя, я нашел Катю.

У меня в голове все помутилось, я не знала, что делать, но он так настаивал на том, чтобы мы пошли и привели Катю домой, и тут я поняла, что вот сейчас он действительно не понимает, что его дочь мертва, и что виной этому я сама. Я поступила ужасно, и вместо того, чтобы сказать ему, что этого не может быть, я спросила, где она, давайте приведем ее домой.

Это была наша первая Катя. Да, вы все правильно понимаете, их было намного больше, чем одна, и было больше, чем Ваш друг нашел. Их было шесть. Последнюю, которую Вы тогда мельком видели, я не считаю, это была назовем ее так, оплошность. Интересно, как я их заманивала? Делала вид, что мне плохо, и пока они в суматохе копались в моей сумке, якобы в поисках лекарств, я вкалывала им успокоительное, и тогда плохо становилось уже им самим, и я оказывала им помощь в том, чтобы “добраться до дома”.

Я покажу, где лежат их вещи, чтобы Вы смогли установить их личности, и покажу, где спрятаны тела первых трех, которые полиция не нашла. Вам что то ещё от меня нужно, или мы можем закончить?

-Еще одно. Что вы можете сказать про способы? Пытались запутать следствие?

-Да ничего мы не пытались запутать, – женщина усмехнулась, – как получилось, так получилось. К кому привязались, тех не хотелось пугать и причинять боль, некоторые не приживались, одна из первых вообще с собой покончила. Не было там никакого умысла кого-то запутать.

-Кроме последней?

-Верно, кроме последней.

-Чем она была особенной? Почему вы её травили?

-Знаете, я правда хотела, чтобы это закончилось. Я подумала, что если профессор увидит своими глазами, как его дочь умерла, то он успокоится и перестанет её искать. Я знала, что врача он не вызовет. Оставалось только ждать. Вы же понимаете, что мы не могли оставить ее в живых. Я не могла. Так и получилось в итоге. Он пытался её лечить какими-то народными средствами или чем-то вроде того, я ему не мешала, я же знала, что моё лекарство окажется сильнее рано или поздно. А потом пришлось решительно действовать.

-Но что послужило толчком? Почему вы всё-таки её убили? Она попыталась бежать или что?

-Ещё хуже. Эта глупышка то ли играла, то ли свихнулась и решила, что она действительно дочка профессора, но в какой-то момент она внезапно ему сказала: папа, я же такая молодая девушка, почему у меня нет никаких украшений? А он обрадовался. Притащил Катину шкатулку. Говорит, вот, дочка, твое украшение, помнишь? А эта дуреха как давай все на себя цеплять. Надевает этот браслет, а он мал, и с профессора пелена то и спала. Как обезумел, кричит мне, Аннушка, это не наша Катя, ну и пришлось мне чуть-чуть ей дозу увеличить.

-Но почему не сняли этот браслет? Вы же не могли не понимать, что рано или поздно он к Вам приведет.

-Да понимали конечно, вернее, я понимала, но знаете, я по-настоящему от этого устала. Я хотела помогать ему, а не становится серийным убийцей.

-И Вы все равно хотите ответить за это в одиночку?

На этот вопрос женщина не ответила. Андрей понял, что на этом разговор окончен, я поспешил выйти из допросной.

-Так Вы позволите мне взять вину на себя? – услышал он вслед громкий крик Анны.

***

– Ну и что ты думаешь? – Андрей сидел напротив друга и смотрел на поверхность стола.

– Ты же понимаешь, что прямых улик против него у нас нет. – Тихо отвечал полицейский. – Он сказал, что знать не знал ничего о том, чем она занималась. Сказал, что искренне верил в то, что его дочь вернулась домой. Даже если мы попытаемся привлечь его как соучастника, а я всё-таки хочу попытаться это сделать, скорее всего, суд будет на его стороне. Обезумевший от горя отец, стал жертвой психологического давления, а учитывая, какую огласку получит это дело в прессе и на телевидении, не уверен, что этот резонанс стоит того, чтобы с этим связываться.

– И ты считаешь, что это честно? Он же ничего не сделал, чтобы остановить это, и знаешь, я не верю в то, что он действительно болен. Он совершенно здоров, Дим, я разговаривал с ним, он точно не обезумевший от горя потерявший ориентиры человек. Он действительно осознает, что происходит вокруг. Я больше чем уверен, если бы он хотел, то это все прекратилось бы.