Валентина Рудакова - Сколько стоит издать букварь [litres самиздат]

– Боцман, смотри какой краб у него, я показала на белое пятно на груди щенка.

– Да, действительно, похож на краба. Не знала, что здесь живет такой парень, привезла бы косточку, – Виолетта снова погладила щенка.

Мы прошли в комнату, где я уже накрыла стол. Щенок радостно крутился вокруг подруги.

– А ты ему понравилась, – с чувством легкой ревности сказала я.

– Да ладно, просто он еще ребенок и радуется всякому новому существу, которое появляется на его горизонте. Подрастет, заматереет, и признает тебя вожаком стаи, тогда к новым людям будет относиться настороженно.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась я.

– Мой отец всегда держал собак, причем овчарок. Так что я кое что в этом деле соображаю.

– А почему у тебя нет собаки. По идее ты должна была вырасти собачницей, – улыбнулась я..

– Вот по тому и нет, что в детстве этого счастья у меня было с избытком. Подожди, со временем поймешь, что держать крупную собаку не так-то просто. Но не будем о грустном. Давай праздновать твою победу. Зло наказано, справедливость восторжествовала.

Вечер пролетел незаметно. Около десяти Виолетта засобиралась домой. Утром нужно на работу. Мне тоже предстоял не легкий день. Накануне я не смогла встретиться с Надеждой Сергеевной. Она уехала к дочери. Завтра должна вернуться. А вот с лечащем врачом Эллы, Давидом Моисеевичем, побеседовать удалось. Он подтвердил, что состояние у нее было пограничное, временами она могла не осознавать, что делала. Возможно, ее новоиспеченный муж и воспользовался именно таким моментом. Завтра я должна была получить врачебное заключение.

На следующее утро, выгуляв щенка, я отправилась в больницу. Давид Моисеевич встретил меня как старую знакомую.

– Вот заключение, надеюсь это поможет в суде доказать, что Элла не понимала, что делала.

– А можно мне с ней поговорить, – спросила я доктора.

– Не получиться, она сейчас не вполне адекватна и вид постороннего человека может вызвать не предсказуемую реакцию. Может быть через несколько дней, когда медикаментозное лечение начнет действовать. Оставьте свой телефон, я Вам позвоню, – пообещал Давид Моисеевич.

Выйдя из больницы, я позвонила Надежде Сергеевне. Она уже вернулась. Договорившись о встрече, я, прежде чем отправиться на другой конец Москвы, где жила Надежда Сергеевна, заехала домой, чтобы покормить щенка и погулять с ним.

Наконец я добралась до дома Надежды Сергеевны. Встретила она меня настороженно. Я не говорила ей о цели своего визита, поэтому женщина терялась в догадках. Но тем не менее, предложила чай. Я не стала отказываться и за чаем задала ей интересующий меня вопрос: Как получилось, что Дронова Игоря и Лукину Эльвиру расписали в день подачи заявления.

Сначала она не могла сообразить, кого я имею в виду. Но взглянув на фотографию, тут же вспомнила. Я поняла это по выражению ее лица. Я поставила диктофон на запись и стала ждать.

– Странная пара, – наконец произнесла она. – Это был будний день. Они написали заявление, и мужчина спросил, можно ли побыстрее оформить брак. Я ответила, что, как правило, регистрация проводится не раньше, чем через месяц после подачи заявления. Но девушка вела себя очень нервно. Мужчина начал говорить, что ему предстоит длительная командировка, а невеста в положении, боится, что я ее брошу и еще много чего говорил. Честно говоря, я пожалела девушку. Она очень нервничала. Ну и расписала их. А что, что-то не так.

– Да, не так. Девушка больна психически, а мужчина – мошенник.

– Ой, что же будет? – испуганно воскликнула Надежда Сергеевна.

– Вы должны будете в суде рассказать все, что только что рассказали мне.

– Хорошо, все расскажу, – с готовностью согласилась женщина.

Я попрощалась со свидетельницей и отправилась домой. Ехать через всю Москву во второй половине дня удовольствие не из приятных. Домой я добралась довольно поздно. Боцман встретил меня радостным лаем и тут же рванул в открывшуюся дверь. Схватив поводок, я бросилась за ним. Поймала только у входной двери. Намаялся пес в ожидании хозяйки. Все-таки сложно держать собаку, когда живешь одна. Мы быстро пошли в сквер, там я его отпустила и он радостно начал носиться по газону. Когда щенок набегался, я подозвала его и пристегнула поводок. Домой он шел рядом, не дергая в разные стороны.

После ужина я решила позвонить Смолянинову. Возможно, что он узнал еще что то новое о Дронове. Анатолия Викторовича дома не оказалось. Жена сказала, что он еще не вернулся с работы. Но и в агентстве телефон не отвечал. На мобильник я звонить не решилась. При нашей профессии мобильник звенит, как правило, в самое не подходящее время. Сам перезвонит, когда вернется домой. Ждать пришлось долго. Звонок раздался, когда я уже собиралась ложиться спать.