Валентина Рудакова - Сколько стоит издать букварь [litres самиздат]

– Да без проблем. Она достала из тумбочки ключи, документы на машину. – Держи. Доверенность сама напишешь. Машина во дворе. Вот только не знаю, есть в ней бензин, или нет. Давно не ездила.

Виолетта ушла, я убрала посуду, примерила несколько париков, выбрала один, который наиболее кардинально менял мою внешность и спустилась во двор. У Виалетты был «Матис» по имени Жучок, маленькая, юркая машинка, как раз для московских улиц. Я села в машину, включила зажигание, двигатель завелся с пол оборота. Бензина было мало, но доехать до заправки хватит. Я не редко приезжала к ней на своей машине и знала места расположения ближайших заправок. Потом отправилась на свою квартиру. Нужно прихватить кое-что из своего гардероба. Я жила не далеко от Виолетты, на Щукинской. Так что скоро я входила к себе. Как хорошо дома. Но когда я вернусь сюда, одному богу известно. Собрав все необходимое, я спустилась вниз. Перед тем, как выйти из машины, я оглядела двор. Ничего подозрительного не заметила. Выходя, тоже внимательно огляделась. Вроде, все чисто. Загрузила сумку в машину и выехала на проспект. Проехав метров сто, остановилась у обочины и стала внимательно наблюдать за проезжающими машинами. Ни одна сзади меня не остановилась, впереди, тоже. Значит, слежки нет. Но я на всякий случай решила проехать еще через один двор, если кто-то за мной поедет, я сразу засеку. Но нет, все чисто. И я со спокойной совестью поехала к Виолетте.

Глава 7

На следующий день с утра я созвонилась с Денисом, и сказала, что приеду к ним в отделение.

– Приезжай. У меня есть для тебя информация.

Я села в «Жучка» и поехала в райотдел. Денис сидел в своем кабинете и «строчил» отчет. Строчил, громко сказано. Он выдавливал из себя фразы, которые коряво ложились на бумагу.

– Валюш, как без тебя плохо. Пока ты у нас работала, никаких проблем с отчетами не было, а теперь мы все зашиваемся с ними. А Егорыч требует, сдай отчет, и точка.

Егорыч, это начальник отдела, Вахрушев Леонид Егорович. Но все его зовут Егорыч, а когда он устраивал разнос своим подчиненным, то тогда становился Горынычем.

– Давай помогу, где дело?

Денис протянул мне папку, я быстро пробежала бумаги глазами, усекла суть и села за компьютер.

– Пойду пока покурю. А потом расскажу, что нарыл. Он вышел из кабинета, а я принялась писать отчет. Написать отчет по готовым материалам, плевое дело. Но для мужиков это адов труд. Они лучше будут бегать по дворам в поисках свидетелей, чем сидеть в тепле и писать отчет. Не понимаю, в чем проблема? Когда вернулся Денис, я почти закончила отчет.

– Валь, а что с тобой случилось, – это он только сейчас заметил перемену в моей внешности.

– Похоже достал вас Егорыч с отчетами, что ты ничего вокруг не замечаешь, – засмеялась я.

– Не то слово. Ждем комиссию из главка, вот и подчищаем дела. А отчет для комиссии, сама знаешь, наипервейший показатель хорошей работы отдела. Чем больше отчетов, тем больше раскрытых дел.

– Ладно плакаться, знаем, проходили, – прервала я жалобы Дениса. Давай ближе к делу. Что ты выяснил.

– Значит так, Семка сидел в камере с шестью осужденными. На свободу вышли трое, Семка, Вислоухов Петр Николаевич, по прозвищу Прищепка и Костя Горшков. Почему Вислоухову дали такую кликуху, не знаю, но погоняло в точку. Он как прищепка, если к кому прицепится, не отстанет. В паханах он не ходил, но уважением у братвы пользовался. Возможно, с ним заказчик встречался и он дал ему наводку на Костю, потому что Семку к тому времени выловили из реки. Костя жадный до денег, и ради наживы мог пойти и на убийство. Видимо Прищепка не плохой психолог, раз все про Костю понял. Живет Петр Николаевич под Москвой в Чехове. Там у него квартира, доставшаяся от родителей. Они умерли, не дождавшись возвращения сына, но составили дарственную на его имя. Живет он тихо, никого не беспокоит. На работу не устроился, да и кто же рискнет взять к себе матерого уголовника. С братвой связь тоже не поддерживает.

– А на что же он живет? – удивилась я.

– А у него талант. Он художник от бога. Он такие гравюры в тюрьме делал, закачаешься. У тюремного начальства все стены ими обвешаны. Вот и сейчас он помаленьку рисует и продает на Арбате. Ну, ни сам, конечно. Есть у него посредник. Вот на это и живет.

– Надо бы с ним встретиться, – задумчиво сказала я. Вот только не знаю, чем его можно прижать, чтобы он заказчика выдал.

– Я уже думал об этом. Но пока ничего конкретного не придумал. Я взял из архива его последнее дело и дело Кости. Посмотри, может быть сумеешь за что-нибудь зацепиться.