Эрл Гарднер - Перри Мейсон - Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Сколько лет вашей дочери? — перебил Мейсон.

— Уже должно было исполниться четыре. Она была совсем крошкой, когда…

Метрдотель Пьер, оглядывая зал, внезапно заметил, что торгующая сигаретами девушка сидит за столом с посетителями.

— Иди-ка сюда! — крикнул он резким тоном. — Немедленно!

— Ой! — воскликнула девушка. — Зря я разоткровенничалась с вами. Пьер сердится.

Из V-образного выреза своего короткого платья без бретелек она достала крошечный носовой платок. Казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку. Она поспешно вытерла глаза и припудрила лицо пуховкой из компактной пудреницы.

— Сигареты! — крикнул Пьер, голос которого звучал резко и нетерпеливо.

Девушка робко улыбнулась Делле Стрит, на мгновение коснулась руки Перри Мейсона, быстро ее сжала и произнесла:

— Иногда на меня накатывает…

— Держитесь! Вам следует… — заговорила Делла Стрит.

— Продавщица сигарет! Подойдите сюда. Немедленно! — опять прозвучал голос Пьера.

— Спасибо вам большое, я хоть душу отвела, — сказала девушка, похлопала Мейсона по плечу и исчезла.

— Бедняжка, — пожалела ее Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

— Маленькие дети стоят больших денег, — заметила Делла Стрит. — Предполагаю, что если тот тип выдал себя за отца и заявил, что мать девочки умерла или сбежала, то он легко смог отдать ребенка на удочерение, желающие быстро нашлись, а он от них получил пятьсот, а то и тысячу долларов.

— За ребенка от японки?

— А кто знал-то, что от японки? — посмотрела на него Делла Стрит. — Ты бы сам не догадался, что это девушка японка, пока она сама не сказала. Да, разрез глаз у нее не совсем обычный, что-то есть такое в очертаниях лица… Она скорее выглядит как американка, а не японка.

Мейсон снова кивнул.

— Кажется, эта история не произвела на тебя впечатления, нисколько тебя не тронула, — раздраженно заметила Делла Стрит. — Почему бы тебе не попытаться ей помочь? Ты из всех людей мог бы ей помочь, шеф. Ты мог бы найти этого ребенка и проследить, чтобы справедливость восторжествовала. Сделать доброе дело!

— Для кого? — спросил Мейсон.

— Для матери, для девочки.

— А кто тебе сказал, что для ребенка это будет доброе дело? Девочка вполне могла оказаться в хорошей семье. А биологическая мать работает в ночном клубе и щеголяет в таком открытом платье, что еще чуть-чуть оголится, и ее арестуют за непристойный вид — статья есть о непристойном обнажении в общественном месте.

— Какая разница, во что она одета? Она любит своего ребенка.

— Может, и любит, — согласился Мейсон. — Но едва ли так уж сильно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Со времени исчезновения ребенка прошло более трех лет, — сухо заметил Мейсон. — И вдруг эта девица ни с того ни с сего подходит к двум совершенно незнакомым людям в ночном клубе, нарушая правила поведения, установленные для персонала этого клуба. Но она подсаживается к посетителям и, рискуя быть уволенной, начинает плакаться.

— Да, ты прав, — кивнула Делла Стрит. — Если так посмотреть на это дело… Но это было так спонтанно! Такое впечатление, что она долго держала свое горе в себе, переживала, страдала, а потом словно прорвало плотину и она больше не могла сдерживаться.

— Ты забыла об одном важном факте: случилось это после совещания сотрудниц клуба в углу, когда меня позвали к телефону.

— А ведь так и есть! Значит, она знает , кто ты такой.

Мейсон кивнул.

— Она захотела тебя заинтересовать и заручиться твоей помощью, шеф. Но говорила она очень убедительно, да и слезы были настоящие, — заметила Делла Стрит.

Мейсон взглянул на часы и сказал:

— Если еще намечается какое-то развитие событий, мне хотелось бы, чтобы все произошло побыстрее. Сегодня уже слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Хотя я никак не могу забыть голос той женщины, которая мне звонила. Так говорят, когда дело очень срочное, когда действовать нужно безотлагательно. И еще я слышал в ее голосе страх, настоящий ужас. Хотелось бы мне узнать, что там случилось, когда она внезапно бросила трубку…

— К нам идет метрдотель, — сообщила Делла Стрит.

Метрдотель был невысоким мужчиной плотного телосложения, средних лет. Он учтиво поклонился и заговорил виноватым голосом. Однако, судя по выражению глаз, он подошел к их столику с вполне определенной целью.

— Прошу прощения, месье, — заговорил он.

— Да? — посмотрел на него Мейсон.

— Вы Перри Мейсон, адвокат? Да?