Рекс Стаут - Игра в пятнашки

– Нет, если мистер Паркер его одобрил. Значит, мы можем приступать?

– Да, пожалуйста.

Вулф повернулся к исполнителям:

– Мисс Дадей и джентльмены, вы понимаете, что нас здесь собрали, чтобы воспроизвести во всей полноте картину случившегося вечером прошлого четверга. Сразу после моего появления мистер Гудвин представил мне мисс Дадей, а также господ Брукера, Квеста и Питкина. Затем я сел. Потом мистер Хелмар сказал, что у него есть заявление, которое он хотел бы зачитать. Отсюда, полагаю, нам и следует начать. Однако прежде я хотел бы сделать кое-какие замечания.

Тут один из зрителей издал некий звук. Это был инспектор Кремер, а звук представлял собой нечто среднее между рыком и фырканьем. Среди собравшихся Кремер знал Вулфа лучше всех, если не считать меня.

Вулф откинулся на спинку кресла и устроился поудобнее:

– В четверг вечером я объявил вам, что для меня представляет интерес лишь убийство Присциллы Идз. И тут ничего не изменилось, за одним исключением: к нему прибавилось убийство Сары Джаффи. Когда вы разъехались тем вечером, я сказал мистеру Гудвину, что, похоже, догадываюсь, кто убил мисс Идз и миссис Фомос. То мое подозрение – тогда это была всего лишь догадка – основывалось на двух вещах: во-первых, на моем впечатлении от вас пятерых, сложившемся тем вечером, а во-вторых, на факте убийства миссис Фомос. Предположение, будто на миссис Фомос напали исключительно с целью завладеть ключами от квартиры мисс Идз, сразу обнаружило бы свою несостоятельность, имейся у следствия другая версия. Если убийце всего лишь потребовались ключи, достаточно было похитить сумочку. В нашем городе их крадут десятками каждый день. Лишая жизни миссис Фомос, преступник значительно увеличивал для себя риск, сопряженный с убийством мисс Идз. Если бы труп Присциллы Идз обнаружили раньше, а это запросто могло произойти, когда тот детектив… Ауэрбах, да, мистер Кремер?

– Да. – Кремер, прищурившись, в упор смотрел на Вулфа.

– Если бы Ауэрбах раньше пришел к мысли о ключах, то добрался бы до квартиры мисс Идз еще до ее возвращения и застал бы там притаившегося убийцу. Несомненно, убийце хватало сообразительности, чтобы предусмотреть подобную опасность. И толкнуть его на убийство миссис Фомос могло разве только сильнейшее возбуждение. Эта мысль, конечно же, пришла на ум и полиции, но, насколько я понимаю, ее отмели, предположив, что миссис Фомос узнала того, кто пытался отнять у нее сумочку, и преступник вынужден был от нее избавиться. Предположение вполне правдоподобное, но подразумевающее, что убийца был отъявленным халтурщиком, в чем я усомнился. Я допустил прямо противоположное: миссис Фомос была убита не потому, что опознала нападавшего, а потому, что не опознала бы его, о чем ему было известно.

– Бьете на эффект? – не выдержал Скиннер. – Или полагаете, будто к чему-то придете?

– Я уже к чему-то пришел, – парировал Вулф. – Я сейчас сказал вам, кто убийца.

Пэрли Стеббинс вскочил с пистолетом в руке и устремил взгляд на исполнителей, стараясь держать всех их в поле своего зрения.

– Продолжайте и назовите его! – прорычал Кремер.

– Конечно, ему нужны были ключи, – уступил Вулф, – но он мог заполучить их и не убивая миссис Фомос. Он избавился от нее, так как она сама по себе представляла для него опасность – не меньшую, чем мисс Идз. Убийство одной не принесло бы ему никакой пользы, не убей он и вторую. Подобная гипотеза созрела у меня еще вечером во вторник. Но я не отдавал ей предпочтения, ведь тогда имелось слишком много альтернатив, гораздо проще поддающихся проверке. В среду мистер Гудвин нанес визиты миссис Джаффи и мистеру Фомосу. А чуть позже явился мистер Ирби и подкинул мне наживку, позволяющую завлечь всех вас сюда. В четверг утром вследствие блестящего хода, сделанного накануне мистером Гудвином, пришла миссис Джаффи и обеспечила меня еще более верной наживкой, чем мистер Ирби. Как всем вам известно, я этим воспользовался. Если бы не тот ход мистера Гудвина, миссис Джаффи не пришла бы ко мне и почти наверняка сейчас была бы жива. И лично мне это представляется гораздо более веским основанием для того, чтобы мистер Гудвин возлагал на себя ответственность за ее смерть, чем ее телефонный звонок ему в ночь на пятницу и последующие события. Прискорбно, однако отнюдь не удивительно, что захлестнувшие его эмоции нарушили мыслительные процессы и привели к неверному заключению. Я сочувствовал и все так же сочувствую ему.