Рекс Стаут - Тройные хлопоты

Наконец треск выстрелов сменился шумом мотора удалявшегося такси. Я высунул голову из-за крыльца и увидел человека, который, распростершись, как и я, лежал на тротуаре. Правда, в отличие от меня, совершенно неподвижно. Я с трудом поднялся на ноги. С другой стороны крыльца лежал еще один человек, дергавшийся в предсмертных судорогах. Увидев, что он все еще держит в руках пистолет, я подскочил и выбил у него оружие. Опустившись на колено, я наскоро осмотрел оба тела и, убедившись, что могу смело поворачиваться к ним спиной, не опасаясь нападения сзади, поднялся на крыльцо и позвонил.

Я воспользовался особым условным сигналом – чередой коротких и длинных звонков, чтобы Фриц понял, кто именно стоит у дверей. Впрочем, необходимости в этом не было. Не успел я оторвать палец от кнопки, как дверь приоткрылась на два дюйма – больше не позволяла цепочка, – и я услышал знакомый голос:

– Арчи?

– Да, Фриц, это я. Впусти меня.

– Тебе нужна помощь?

– Да, помоги мне попасть в дом. Открывай!

Фриц снял цепочку, и я, переступив порог, оказался внутри.

– Ты кого-то убил? – спросил Фриц.

– Арчи! Ну что еще, черт побери, такое?! – проревел Вулф с верхнего этажа.

Судя по его тону, он считал, будто я должен извиниться, что потревожил его сон.

– У вашего крыльца валяются трупы. Среди них, между прочим, мог быть и мой! – злобно проорал я в ответ и отправился в кабинет, чтобы позвонить в Девятнадцатый полицейский участок.

Одним словом, чтобы побеседовать с Вулфом, Роуклиффу не пришлось ждать до одиннадцати утра. Вулф был человеком известным и весьма влиятельным, но кое-чего не мог себе позволить даже он. В частности, он не мог предпочесть разговор со мной общению с представителями закона, когда у него перед домом лежали трупы Дейзи Перрита и его охранника.

Итак, в пять минут пятого утра Ниро Вулф принял Роуклиффа и сопровождавшего его сержанта у себя в спальне. К сожалению, при их беседе я не присутствовал – по просьбе лейтенанта давал показания другим копам, обосновавшимся у нас в кабинете. Впоследствии мне стало известно, что Вулф решил приоткрыть завесу тайны и отделался полуправдой, не оставив полиции ни малейшего шанса разузнать всю подноготную случившегося.

Он сказал, что Перрит жаловался на дочь-шантажистку и хотел, чтобы Вулф придумал способ ее остановить, и он, Вулф, взялся за дело. Затем по распоряжению Перрита к нам приехала сама дочь. Вулф пригрозил ей, что, если она не пойдет на попятную, он сдаст ее полиции Солт-Лейк-Сити, которая давно ее разыскивает. Обо всем остальном он умолчал. Он не сказал, что Вайолет была подставным лицом, и не уточнил, чем она шантажировала «отца». Также он ни словом не обмолвился о Бьюле.

Обо всем этом я узнал позже, а в момент беседы с фараонами не имел ни малейшего представления о том, что именно Вулф собирается рассказать. Таким образом, я решил ограничиться лишь всем известными фактами, что ничуть не добавило мне популярности. Ну и ладно, зато целее буду.

В результате переговоров некоторому числу блюстителей закона и порядка было дозволено приходить в дом для бесед с Вулфом и мной при условии, что никакого временного штаба они здесь разворачивать не станут. В итоге весь шум и кутерьма с ярким светом и вспышками камер остались за порогом дома.

Меня два раза выводили на улицу: сначала для того, чтобы я дал показания на месте преступления, а затем намереваясь поймать на противоречиях. Однако никаких попыток снова увезти меня в участок на этот раз не предпринималось. Судя по поведению полицейских, я почти что внушал им жалость. Увы, у меня было слишком мало времени, чтобы обдумать свое положение и с ужасом осознать, что у них имеются все основания мне сочувствовать.

Казалось, время тянется бесконечно, но, когда забрезжил рассвет и лучи восходящего солнца осветили рабочий стол Вулфа в кабинете, полицейские наконец убрались. Даже Роуклифф с сержантом покинули комнату Вулфа.

Как только в доме не осталось ни одного чужака, Фриц тут же занялся завтраком. Я поднялся по лестнице, постучал в дверь спальни босса, получил разрешение войти и с готовностью переступил порог. Вулф, в желтой шелковой пижаме и желтых тапочках с загнутыми носами, как раз выходил из ванной комнаты.

– Ну что ж, – начал я, – молю Бога, чтобы…

Зазвонил телефон. Выходя из кабинета, я всегда переключал связь на комнату Вулфа. Аппарат, стоявший на прикроватном столике, тоже был ярко-желтым. Отвратительный цвет! Я подошел, снял трубку и произнес: