Эрл Гарднер - Перри Мейсон - Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке [Литрес]

— А Хайнс? — спросил Мейсон. — Каким образом он оказался замешанным во все это?

— Хайнс — игрок малого калибра. Он сам не ставил, но мог поставить за кого-нибудь. Я узнала его ближе, потому что его девушка жила в том же доме, где я сняла квартиру. Он все сделал бы за деньги и в определенном смысле был очень полезен.

— И вы обратились к нему с предложением?

— Да. Он, конечно, не знал всей подоплеки. Он бывал в доме, не будучи там официальным съемщиком, и оказался для меня идеальным помощником. Он заверил меня в том, что не составит никакого труда найти подходящую брюнетку, которая могла бы заменить меня. Если бы кто-то из знакомых пришел с визитом, что было маловероятно, поскольку я предупредила всех, чтобы не навещали меня без предварительной договоренности по телефону, то ему бы сказали, что я вышла, а если бы кто позвонил, то услышал бы заверения, что я перезвоню через полчаса. Затем Хайнс сообщал мне, кому я должна позвонить.

— Как долго вы собирались поддерживать такое положение вещей?

— До тех пор, пока мой муж не получил бы отчет о не привлекающей ничье внимание молодой женщине, которая живет с опекуншей и ведет безупречный образ жизни. Время от времени посещает рестораны вместе с Хайнсом и подругой, но все очень сдержанно и скромно. Настоящий образ жены Цезаря!

— Вы думали, что муж поверит в это?

— Я была в этом уверена.

— Почему?

— Потому что знала, насколько дотошно следят детективные агентства. Я сказала вам, что совершила ошибку в оценке характера моего мужа, и не хотела повторить ее. Я рассчитывала, когда мой муж убедится в том, как живет его жена, сказать ему, что мне надоела жизнь без него, мне одиноко, и я хотела бы вернуться. Этого было бы достаточно, чтобы он подал на развод в течение двадцати четырех часов.

— Хайнс произвел на меня впечатление мелкого авантюриста.

— Он таким и был.

— И, вероятно, с не слишком высокими нравственными принципами, — продолжал Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Не исключено, что он был не так прост, как это могло казаться.

— Выражайтесь точнее. Что вы имеете в виду?

— Возможно, Хайнс работал на вас и одновременно проводил частное расследование, чтобы выяснить, чего вы добивались, делая подмену.

На ее лице промелькнули эмоции, это вполне мог быть страх, но голос оставался совершенно спокойным:

— Не думаю, что я должна была чего-то опасаться с его стороны. Хайнс был довольно покорным до тех пор, пока получал деньги.

— Вполне возможно, что, обнаружив всю правду, он решил пойти на шантаж, — задумчиво произнес Мейсон. — Вряд ли вам известно обо всех его делах, а ведь у него в бумажнике была неплохая сумма, учитывая его довольно скромную деятельность.

— Сколько там лежало? — спросила она.

— Немногим более трех тысяч долларов.

— Чепуха! Я сказала вам, что Хайнс играл, а игрок должен в любую минуту иметь в своем распоряжении деньги. Я знаю таких, которые всегда носят при себе в десять раз больше.

— Интересная мысль, — сказал Мейсон, словно не заметив ее возражений. — Хайнс мог начать собственное расследование. Он точно знал, где вы, и мог получить сведения, которые детективам было бы не добыть. Тогда он мог бы продать информацию вашему мужу или пригрозить вам.

— Я бы ни цента не заплатила шантажисту.

— А что бы вы сделали?

— Я бы… я…

— Конечно, — сказал Мейсон. — Вы бы его, скорее, убили.

— Мистер Мейсон, уж не хотите ли вы сказать, что я застрелила Роберта Хайнса? — выкрикнула она с возмущением.

— Я просто рассматриваю различные возможности, — спокойно ответил адвокат.

— Вот, значит, какова ваша благодарность за откровенность.

— Я как раз думаю над тем, чем вызвана ваша откровенность.

— У меня нет сомнений, мистер Мейсон, что вы умеете правильно оценить характер человека и догадаться, что заставило его действовать так или иначе. Моя откровенность была выражением признания вашего ума, умения преодолевать трудности и добиваться своего. Вы умеете оказывать на людей моральное давление и знаете, как сломить сопротивление. Вы наверняка заметили, что я сражаюсь какое-то время, а затем уступаю — внезапно и с хорошей миной, словно придумав другую тактику, которую я решила попробовать.

Мейсон кивнул в знак согласия.

— У меня типично женский характер, а в вас есть что-то, что восхищало меня когда-то в моем муже. Вы сильная личность, вы так же, как он, преодолеваете препятствия и сопротивляетесь ударам судьбы. Я боролась какое-то время с мужем, потом сдалась. Я сдалась и вам, выложив на стол свои карты. Я была откровенна.