Буало-Нарсежак - Из царства мертвых. Полное собрание сочинений. Том 1 [Призрачная охота, Та, которой не стало, Лица во тьме, Из царства мертвых]

— Может, ты думаешь… Лучше выпей со мной, старина. Завтракать я тебя не приглашаю — ведь я на диете…

— Ему пора домой, — отрезала Марта. — Не следует оставлять малышку в полном одиночестве.

Жермен достал из буфета графин и рюмочки на серебряных ножках.

— Ты ведь знаешь, что врач тебе запретил, — бросила Марта.

— Ничего! Одну каплю можно.

Равинель, собравшись с духом, спросил:

— А что, если Мирей не вернется вечером домой? Что, по-вашему, тогда мне делать?

— Лично я подождал бы. Как по-твоему, Марта? Тебе ведь можно завтра никуда не ехать? Может, тут все поставлено на карту. И если она не застанет тебя дома… Представь себя на ее месте… Послушай, Фернан, возьми на недельку отпуск и незаметно наведи справки. Если она и в самом деле убежала, то наверняка прячется в Париже. Раньше она всегда убегала в Париж. Париж притягивал Мирей — это было сильнее ее.

Равинель окончательно растерялся. В конце концов, жива его жена или нет?

— Твое здоровье, Жермен.

— За здоровье Мирей.

— За ее возвращение, — процедила сквозь зубы Марта.

Равинель проглотил настойку и провел рукой по глазам. Нет, это не сон. Ликер приятно обжег горло. Пробило одиннадцать. Черт, но ведь он видел тогда все собственными глазами! Ну а подставки для дров? Ведь они весят несколько кило! Таких галлюцинаций не бывает!

— Передайте ей привет!

Что такое?.. Ага, Марта его выпроваживает. Он машинально встал.

— Поцелуй ее за меня! — вдогонку крикнул Жермен.

— Хорошо… хорошо…

Ему хотелось бросить им прямо в лицо: «Она умерла, умерла… Мне это точно известно — ведь я сам ее убил!» Но он сдержался: не стоит доставлять Марте такую большую радость.

— До свидания, Марта. Ничего, ничего… Я знаю дорогу.

Перегнувшись через перила, она прислушивалась к его удаляющимся шагам.

— Если у вас будет что-нибудь новенькое, дайте нам знать, Фернан!

Равинель входит в ближайшее бистро, выпивает две рюмки коньяку. Время бежит. Тем хуже. Если взять такси, он успеет. Самое главное — тут же, на месте, во всем разобраться. «Вот я, Равинель, стою перед баром. Я в здравом уме. Я хладнокровно рассуждаю. Я ничего не боюсь. Вчера вечером… да, мне было страшно. Какое-то умопомрачение. Но это прошло. Ладно! Рассмотрим факты как можно спокойней… Мирей умерла. Я в этом уверен так же, как в том, что я Равинель, потому что помню все до мельчайших подробностей, потому что я держал ее труп, а вот сейчас, в данную минуту, пью коньяк, и все это наяву… Мирей жива. Я и в этом уверен, потому что она собственноручно написала письмо, отослала пневматической почтой, и почтальон доставил его по адресу… Да, Мирей жива, потому что ее видел Жермен. Усомниться в его словах невозможно. Идем дальше. Раз она не может быть одновременно и живой, и мертвой… Значит, она ни то ни другое… Значит, она призрак. Так подсказывает логика. Я вовсе не стараюсь себя успокоить. Да и что же тут успокоительного? Просто-напросто я рассуждаю логично. Мирей является своему брату. Возможно, вскоре она явится и мне. Я заранее к этому готов. А вот Люсьена ни за что с этим не согласится. Ни за что. Ей не позволит ее университетское образование! Она вечно умничает! Ну и что же мы друг другу скажем?»

Он выпил третью рюмку коньяку. Надо же согреться, черт возьми! Если б не было Люсьены…

Он расплачивается, идет к остановке такси. Теперь не прозевать бы Люсьену.

— На Монпарнас, и поживей!

Он откидывается на спинку, задумывается. Спрашивает себя: может, недавние мысли — лишь плод больного воображения? И убеждает себя, что попал в безвыходное положение. Так или иначе, он висельник. Он устал. Вчера ему даже хотелось увидеть Мирей. Теперь он этого боится. Он догадывается, что Мирей не оставит его в покое. Разве она забудет о нем?.. Почему мертвые все помнят?.. Опять прежние мысли!.. К счастью, машина останавливается. Равинель не ждет сдачу. Захлопывает дверцу. Расталкивает людей и выбегает на перрон. Состав, замедлив ход, замирает у края платформы. Хлынувший из вагонов людской поток растекается по тротуарам. Равинель подходит к контролеру.

— Это поезд из Нанта?

— Да.

Его охватывает странное нетерпение. Он встает на цыпочки, вытягивает шею и наконец замечает Люсьену. Она в строгом черном костюме, на голове — берет. С виду спокойна.

— Люсьена!

Из предосторожности они обменялись лишь рукопожатиями.

— На тебя просто страшно смотреть, Фернан.

Он грустно улыбается.

— Потому что мне страшно, — признается он.