Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

Кэмпиона, снова начавшего погружаться в дрему, ее фраза застала врасплох.

– Прошу прощения. О чем?

– Разумеется, это могут быть вовсе не гробы. – Мисс Роупер плеснула самую малость спиртного в свой стакан, разбавив большим количеством содовой, и закончила фразу: – Но что-то определенно похожее. Как говорят, из той же оперы.

– Трупы?

– О нет, мой птенчик, – сказала она уже серьезно, но только что отзвеневший смех сделал ее голос лет на десять моложе. – Это могла быть просто старая мебель, годная на доски для заготовок. Или нечто вроде ко́злов, на какие гробы устанавливают. Я никогда не разглядывала. Даже шанса не было. Понимаете, они всегда приходят по ночам.

Кэмпион окончательно проснулся.

– Вам бы лучше пояснить, о чем именно идет речь, – попросил он.

– Я и пытаюсь это сделать. Я сдала внаем часть своего подвала. Даже не совсем своего. А лишь то ответвление, что вообще находится почти не под домом. Люк оттуда ведет от нашего главного входа через улицу к заведению мистера Боуэлса, похоронных дел мастера. Он попросил меня сделать ему одолжение, а мне не хотелось отказывать ему. Всегда полезно иметь хорошие отношения с такими людьми, верно же?

– На случай, если вам понадобится срочно уложить кого-то в гроб? Не знаю, но вам виднее. Продолжайте. Когда это началось?

– Примерно год назад. Он все делает тихо. От него никаких проблем. Но я встревожилась. Вы могли случайно обнаружить запертую дверь, вскрыть замок и подумать, будто сложенные там вещи принадлежат мне, какими бы они ни оказались. Вдруг там что-нибудь странное? А еще мне пришла в голову мысль, что вы могли уже этой ночью услышать, как они с сыном возятся там.

– А сейчас они внизу?

– Даже если еще нет, то скоро объявятся. Он заглянул ко мне, пока вы находились наверху у мисс Эвадны, и предупредил, чтобы я не тревожилась, если услышу передвижения в подвале между тремя и четырьмя часами ночи. Предусмотрительный человек. Немного старомодный.

Мистер Кэмпион уже отвлекся от ее рассказа. Ведь Чарли Льюк сказал, что эксгумация тела Эдварда Палиноуда будет производиться в четыре часа, но на Уилсуичском кладбище. Он все еще плохо соображал, думая, что просто не до конца проснулся, пока до него не дошло объяснение такого несовпадения.

– Ну конечно! Не они ведь хоронили его! – воскликнул Кэмпион.

– Верно. Мистера Эдварда хоронили не Боуэлс с сыном. – Она вдруг разволновалась. – Из-за этого возник скандал! Мистер Эдвард даже включил отдельный пункт в свое завещание, безмозглый старик. Ему было плевать на чувства других. Впрочем, какое дело мертвецу до живых? Но все было оформлено в письменном виде. «После стольких отвратительных ночей, проведенных в подвале, прислушиваясь к угрожающим громовым раскатам вражеских орудий перед атакой. После того как некто Боуэлс наблюдал за мной и прикидывал необходимые для моего тела размеры одного из своих безвкусных ящиков для мертвечины, я заявляю следующее: если мне случится умереть раньше его (в чем, пусть знает, я глубоко сомневаюсь), хоронить меня ни в коем случае не должен ни он сам, ни кто другой из его паршивой фирмы».

Рене явно подражала голосу Эдварда, причем весьма талантливо, а завершила цитату эффектным жестом.

– Я заучила это, как заучивают роли, – пояснила она. – Так меня поразили его странные фразы!

У нее на сей раз оказался благодарный зритель, которому понравилось выступление.

– Он был мужчиной с сильным характером, – отметил Кэмпион.

– Надутым от важности старым идиотом он был! Вечно носился с какими-то заумными идеями, но не обладал достойными манерами. Даже при похоронах. Это ведь он растратил все семейные деньги, от большого-то ума. В общем, если услышите стуки, то знайте – это всего лишь гробовщик шумит.

– Нужно получить тому наглядное подтверждение, – заметил Кэмпион, выбрался из постели и надел халат.

– Значит, мы с вами отправимся посмотреть на них? – Она задала этот вопрос так хладнокровно, что он начал догадываться: к этому его хозяйка и стремилась с самого начала. – Я никогда не пыталась подглядывать за ним, – доверительным шепотом добавила она. – Во-первых, не имела на то официального предлога, а во-вторых, из моей комнаты ничего не видно. С тех пор как он приходил в последний раз, прошло три или четыре месяца.

В дверях Кэмпион задержался:

– А как насчет Коркердейла?

– О нем можно не беспокоиться. Спит себе спокойно в кухне.

– Почему?

– Послушайте, Альберт, ведите себя разумно и не делайте ничего, чтобы у бедняги, который здесь ни при чем, возникли неприятности. Это была моя идея. Я совсем не хотела, чтобы он столкнулся с Боуэлсами. «Все сейчас находятся внутри дома, – сказала я ему, – и если тебе надлежит выполнять обязанности сторожа, то делай это тоже внутри его стен. Пойди и сядь в удобное кресло в местечке потеплее». Он, само собой, согласился. Разве я поступила неправильно?