Глэдис Митчелл - Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! [сборник]

Но никто не заснул. Шептались камыши на краю соленых болот, ветерок стонал вокруг молчаливых древних камней покинутого города. Кэтлин, которая, как Иэн и Рональд Дик, более интересовалась деревней Сельчук с ее людьми, пристанционной гостиницей, маленьким кафе и гнездами аистов на крыше, была беспокойна. Полежав полчаса рядом с Иэном, она встала и ощупью добралась до миссис Брэдли.

— Вы помните, я говорила, что еще до конца наших разъездов кого-нибудь убьют? — спросила она.

— Да, дитя мое, помню.

— Так вот, я чувствую, что это случилось.

Миссис Брэдли была знакома с разными свойствами человеческого ума, и ничто уже не смогло ее удивить. Она сказала:

— Это очень странно, конечно, но на вашем месте я бы об этом перестала думать. Иэн живет и здравствует, ваш отец тоже, как и ваш младший брат.

— Да-да, я знаю. Но что-то случилось, я это чувствую. Скажите мне, что и с кем. Я же знаю, что что-то случилось!

— Тише, дитя мое. Вы мальчиков разбудите. Им нужно поспать. Сегодня было это глупое дело, завтра они уедут на целый день, а это будет очень утомительно. Возвращайтесь к Иэну, ложитесь спать и не нервничайте. Волноваться не о чем. Не надо воображать себе всякие ужасы.

— Но я ничего не воображаю! — взорвалась Кэтлин. — А вдруг это Миган? Я ее очень люблю, мне невыносимо думать, что она могла погибнуть!

— Зачем бы ей погибать? — резонно возразила миссис Брэдли. — Здесь жарко, и на ваши нервы могло подействовать соседство развалин. Ну, будьте умницей, идите к Иэну.

Она проводила девушку, светя фонариком на дорогу. За пределами театра, вдоль Священного Пути, в своих спальных мешках лежали паломники, как трупы, ожидающие погребения, или бесформенные груды товаров, ждущие погрузки. Блестел под звездами белый камень. Потом взошла луна, новая луна, которой ждал сэр Рудри, чтобы провести свои последние эксперименты.

Иэн сидел, ожидая возвращения Кэтлин. Когда миссис Брэдли уложила девушку в спальный мешок, он сказал:

— Мне хочется прогуляться в город, пока не взошла луна и не настала пора идти к храму.

— Отлично, дитя мое. Я сяду рядом с ней на свой мешок, и мы с Кэтлин будем разговаривать. До остальных далеко, и мы их не разбудим.

Он кивнул, хмыкнул, и вскоре его приземистая кривоногая фигура скрылась из виду, направляясь к театру по ведущей к древнему порту дороге призраков — Аркадиане. Шел он медленно, выбирая путь, пока не дошел до ворот гавани. Здесь он взял направо, к руинам ванн в гавани и гимнасия. Эфес, никогда совсем не умолкающий, всегда волнующий и прекрасный, был для обладающего воображением Иэна захватывающим, таинственным и полным ночных призраков. Он давно хотел увидеть этот город.

Молодой человек остановился, прислушиваясь к шагам давно умерших римлян — этих самых настойчивых призраков, населяющих равно и Тимгад, и Помпеи, шагающих по улицам там, где не видно улиц, сменяющихся стражей на стенах, которых больше нет. Но в Эфесе, кажется, призраков не было, а если и были, то Иэн о них ничего не знал.

Его так увлек осмотр города, что он не вернулся в лагерь, даже когда взошла луна. Пройдя на северо-восток к двойной церкви Девы, он медленно обошел укрепления и только тогда вернулся в лагерь. Священный Путь был пуст. Паломники ушли туда, где был когда-то храм Артемиды.

Иэн сообразил, что бродил очень долго. Он побежал, но дорога была коварна, и пришлось перейти на шаг. Вернувшись за кулисы театра, он вскоре оказался на неровной, но не такой предательской тропинке, вьющейся рядом с театром и римским рынком. Она огибала холмы и вела к дороге на Сельчук мимо стадиона и гимнасия Ведия.

На узкой пыльной дороге между пахотными полями Иэн снова перешел на бег. Бежал он хорошо, широким упругим шагом, казавшимся легким и неутомимым. Бег доставлял ему удовольствие, а расстояние меньше мили было ерундой для человека, привыкшего бегать кроссы. Через пять минут пришлось перейти на шаг, чтобы не пропустить прохода к дороге, ведущей к пруду.

.

Минут через сорок пять после ухода Иэна сэр Рудри подал сигнал выступать к затопленным развалинам. Молодой месяц, тоненький и желтый, как золотой серп, давал мало света, но заполнял ночь девственной красотой своего присутствия. Кеннет суеверно повертел свои деньги, поклонившись луне три раза.

— Ты что делаешь, балбес? — спросил Айвор.

Однако, получив ответ, последовал его примеру.