Джон Карр - Тень козла

Я позвал Фулка; мы обыскали дом, двери и окна оставались запертыми. Никто из нас не слышал, как появился незнакомец. Мы допросили друг друга; потом я позвонил тебе и в местную полицию. Вот и всё. Хотя нет: ещё одно. В половине первого в дверь позвонили и сказали, что пришли увидеть Франьо… Сперва, — резко добавил француз, — когда я узнал, что Фулк — новый, недавно нанятый слуга, я построил стройную теорию убийства. Но после твоего рассказа всё вновь покрылось мраком, если только… он замолк и улыбнулся.

— Только если что?

— Только если, образно выражаясь, столь длительное отсутствие Сирила Мертона не было продуманным и намеренным…

— Бенколен, не говори загадками!

— Больше не буду! Мой друг, я полагаю, что мотив банальный — деньги. Ты знаешь, кто позвонил в дверь через полчаса после убийства? Это был мистер Джулиан Арбор.

Холодный воздух ворвался в комнату из коридора: дверь открылась. Бенколен всё ещё задумчиво смотрел в одну точку, оперев локоть на стол, протянув пальцы руки по направлению к сэру Джону. Когда третья фигура, высокая, худая, облачённая в пальто, приблизилась к ним, они были похожи на жертв кораблекрушения. Новоприбывший снял шляпу, обнажив сияющие голубые глаза, поразившие Бенколена, словно выстрел из винтовки: в них читалась отчаянная мольба.

— Добрый вечер, сэр Джон, — сипло произнёс он. — Вы к мистеру Бенколену зашли? Я Гаррик, сэр. Вся Англия гоняется теперь за этим чёртовым убийцей… Можно мне в тепло?

Он сел, поёживаясь, и снял пальто. Под ним оказалась рука на перевязи:

— Я… я только что от Мадлен. Она плакала…

Наступила неловкая пауза. Затем сэр Джон поднялся и начал помешивать угли в камине.

— Он не мучился, — сказал Бенколен. — То есть..

— Я рад это слышать, — ответил молодой человек. Лица его не было видно.

— Мой друг, — начал француз, — с божьей помощью мы найдём Мертона.

Он замолк, но слова его прозвучали как клятва. Затем он посмотрел на руку Гаррика:

— Вторая жертва! Когда он напал?

— Это было около половины второго. Сэр, это слишком невообразимо! Вы уверены, что Мертон — живой человек?

— К делу! — осадил его сэр Джон.

— Ну… Я лёг спать. Комната была ярко освещена лунным светом, видно было всё. Я размышлял о Мертоне, потом едва задремал, как услышал крик снаружи.

Сэр Джон замер с зажжённой спичкой в руках.

— Это я увидел движущуюся тень в окне. Я был в своей комнате. Не мог уснуть. Лунный свет чётко озарил совершенно белую голову. Он стал взбираться по плющу на третий этаж. Когда я вспомнил, чья там находится комната, я понял, кто это. Я не мог не предупредить Гаррика криком…

— И это спасло мне жизнь, — тихо ответил тот. — Когда я сел на своей кровати, силуэт еще едва показался из-за подоконника, но я уже увидел лысую макушку. А затем, — он заговорил быстро, — он прыгнул, как козёл. Не успел я ничего понять, как он приблизился ко мне, заслонив спиной свет, и я ощутил внезапную боль в руке. Она горела, но я сражался с ним. Каким-то образом он ускользнул — сэр Джон, вы точно уверены, что никто не вышел через дверь?

— Я готов поклясться. Вот твоя последняя загадка, Бенколен. Закричав, я выбежал из комнаты. В центральном коридоре я встретил дворецкого Дорсета, который передал мне ваше сообщение. Я не стал ничего объяснять, но велел ему бежать наружу и остановить любого, кто попытается покинуть дом через окно. Видишь? Если бы мы успели, Мертон был бы наш! Раскрывались двери, зажигался свет. Когда я достиг двери Гаррика, свет в коридоре уже горел. За дверью я услышал грохот схватки, звук падающего стула и чей-то бег. Она была заперта, но тонкое дерево я легко пробил. Билли почти столкнулся со мной — и я успел заметить перед ним неясную тень. Я щёлкнул выключателем и увидел на мгновение замершую картинку: бледный Билли на фоне прямоугольника окна, алая кровь, хлещущая из руки, — и никаких следов постороннего! Мы обыскали комнату, а Дорсет подтвердил, что ни один человек не прыгал из окон.

Бенколен не спал двадцать четыре часа. Если тот человек, который выслушивал невероятные отчёты сэра Джона Ландерворна и Билли Гаррика прошлым вечером, был точен и аккуратен, словно с картинки, то теперь, околачиваясь вокруг Колокольни, он напоминал скорее привидение. Небритый, с потрёпанной шляпой, нахлобученной на голову, как шлем, он являл собой наглядную иллюстрацию облика древнего гота. Рано утром его видели стоящим в тумане на краю рва и прощупывающим его дно собственной тростью.