Роб Томас - Мистер Критик

— В смысле, правда в том, что в моем деле были допущены ошибки. Но после долгого разговора с шерифом Лэмбом, я просто не верю что эти улики являются институциональной проблемой, — сказал Уивил. — Я удовлетворен тем, что шериф все исправит, чтобы никто снова через это не проходил.

— Ах ты, гребаный хорек, — прошипела Вероника.

— Мистер Наварро, на сколько вы согласились? — прокричал репортер.

Он наклонился.

— Боюсь, я не могу обсуждать подробности.

Вот тогда Кит вспомнил о пульте в своей руке и выключил телевизор.

— Этот гребаный хорек!! — повторила Вероника. — После всего, что мы для него сделали. После всего, через что мы прошли, чтобы вытащить его…

— Следи за языком, — сказал Кит. Его голос будто звучал издалека, приглушено и странно. Он повернулся посмотреть на нее.

— Но, папа, он… мы… — зашипела она. — Ты почти умер, пытаясь разобраться в том, что случилось с Уивилом. Ты несколько месяцев строил дело. Среди всех остальных, это ты должен быть в бешенстве.

— И я в бешенстве. Поверь мне, это так, — сказал он, говоря с контролируемой напряженностью. — Но сейчас мы ничего не можем поделать, Вероника. Так что мы можем сесть и прелестно поужинать, как мы и планировали. Путем голодания мы никак Лэмбу не навредим.

— Лэмбу? О, нет. Когда я доберусь до Уивила…

Он глубоко вздохнул.

— Дорогая, давай просто это оставим. Мы несколько недель почти не общались. На DVR нас ждет половина сезона «Настоящих детективов» и через сорок минут у нас будет шесть тысяч калорий расплавленного сыра и итальянской колбасы из духовки, — он обнял ее за плечо. — Это вечер для отца и дочери. Я не хочу, чтобы эти люди и это у нас отняли.

Кит старался говорить нежно, но он не смог убрать горечь из голоса. Потому что он ждал, готовился к грязной игре, но этого он не ждал. Не ждал, что Элай Наварро отступится. На него накатила вялость и тошнота. Вероника посмотрела на отца, ее глаза все еще горели, но когда она увидела его лицо, она смягчилась, явно беспокоясь.

— Хорошо. Пошли, давай сядем.

Она повела его к двери в гостиную. Потом она замерла, Пони врезалась в ее голени.

— Ты знаешь, мне всегда казалось, что твой соус идеальный, — сказала она. Она обняла его за пояс, а потом открыла для него дверь.

Пэн Вэлли был как Нептун, небольшим городком в округе Бальбоа. Общее тут кончалось. Находясь в двадцати четырех километрах от океана, в Пэн Вэлли не было пляжных отелей, туристической индустрии, домов знаменитостей и развивающейся технической компании, чтобы об этом рассказать. Это был анклав рабочих, растянувшиеся в пыли скромные дома и маленькие дворики.

Мать Жаде Наварро, Рита, была вышедшей на пенсию учительницей, которая жила в аккуратном желтом одноэтажном доме рядом с Пэн Хай. Будучи заядлым садовником, она заполнила двор кустами сирени и скоплениями желтых цветков. Зяблики и ласточки плескались и чистили перья в каменном бассейне для птиц, парочка пластиковых кроликов в шляпах выглядывали из тени куста жимолости.

Вероника подъехала к дому утром четверга, на следующий день после оглашения заявления. Она тут же поняла, что Уивил был тут, его мотоцикл был припаркован на подъездной дорожке. Какое-то время она сидела в машине и наблюдала.

Какой план, Вероника? Ты не можешь просто ворваться в дом его тещи и разорвать его на части, как бы ни хотелось. Кроме того, ты не можешь поменять его решение. Бумаги уже подписаны.

Но она хотела ответов. Он был должен ей их, по крайней мере, после того через что они прошли вместе. Она вышла из машины и захлопнула дверь.

Уивил вышел на крыльцо. Его плечи было робко опущены, руки были в карманах джинсов. Он встретил ее у подножия лестницы.

— Что бы ты мне не сказала, я не хочу, чтобы это слышала Валентина. Так что можем мы, пожалуйста, поговорить здесь?

Уголки губ Вероники опустились.

— Что, ты не хочешь, чтобы твоя дочь узнала, что ты продажный? Тебе же не стыдно, а, Уивил? — он опустил глаза, но она продолжила, безжалостно. — В смысле, ты же не хочешь, чтобы она поверила в правосудие в таком городе как Нептун. Лучше будет, если она пораньше узнает, как обстоят дела на самом деле. Все продается, так? У всего есть цена.

— Не хочешь на минутку стать менее надменной? — глаза Уивила злобно блеснули. — Я понимаю, ясно? Прости, что не могу жить по твоим высоким моральным стандартам. Но у меня и выбор небольшой.

— У тебя всегда есть выбор, — выплюнула она. — Ты дерешься пока тебя не побьют, а потом ты продолжаешь драться.