Эрл Гарднер - Дело о длинноногих манекенщицах [litres]

– Ваши личные чувства тут ни при чем, – заметил судья Даккер. – Не вы же даете показания. Защита имеет полное право указать на любой враждебный выпад со стороны свидетеля.

– Так что же вы сказали? – повторил свой вопрос Мейсон.

– Я сказал, что убью вас, – прокричал Гарвин, – и, клянусь богом, я сделаю это!

– Это угроза?

– Нет, обещание. Я…

– Вы проведете двадцать четыре часа за решеткой за неуважение к суду, – вмешался судья Даккер. – Зал заседания не место для угроз. Вас уже неоднократно предупреждали. Я понимаю, что свидетель испытывает сильное возбуждение, но тем не менее суд необходимо уважать. Шериф, возьмите обвиняемого под стражу.

Тот подошел к Гарвину и взял его за руку.

Гарвин резко встал, и казалось, что сейчас он совсем потеряет контроль над собой, но все же с трудом сдержался и в сопровождении представителя власти вышел из зала.

– Вызовите Еву Эллиот, – попросил Бергер.

Ева Эллиот тщательно подготовилась к тому, чтобы в столь драматической ситуации предстать во всем блеске. Глядя на нее, когда она уверенной и медленной походкой шла вперед, каждый мог безошибочно угадать, что эта женщина не один час провела в салоне красоты.

– Ваш род занятий? – спросил ее Бергер.

– Я манекенщица и актриса.

– Где вы работали седьмого октября сего года?

– Я работала секретарем у мистера Гарвина-старшего.

– Вы давно у него работаете?

– Около года.

– Скажите, не произошло ли чего-нибудь неожиданного в тот день у вас на работе?

– Произошло, сэр.

– Что именно?

– Постойте, – в очередной раз остановил прокурора судья Даккер. – Несмотря на то, что защита хранит молчание, я хочу указать вам на неуместность показаний свидетеля. Все, что происходило не в присутствии обвиняемой в тот день, не должно влиять на судебное разбирательство.

– Обвинение, – продолжал Бергер, – хотело продемонстрировать то, чем именно занимался мистер Гарвин в означенный день. Обвинение также хотело продемонстрировать то, что ему было известно и что он мог сообщить обвиняемой.

Судья Даккер взглянул на Мейсона:

– У защиты нет возражений?

– Нет, – ответил Мейсон с улыбкой.

– В таком случае отвечайте на вопрос, – сказал судья, бросив на адвоката недовольный взгляд.

– Так что же произошло? – спросил Бергер.

– Мистер Гарвин позвонил из Лас-Вегаса и велел дожидаться его приезда.

– Когда он приехал?

– Без четверти девять, на час раньше, чем обещал. Он был весь взвинчен и отказался разговаривать со мной до тех пор, пока не примет душ.

– Постойте, – опять вмешался судья Даккер. – Мистер Гарвин был вызван в качестве свидетеля обвинения, а теперь вы собираетесь дискредитировать его?

– Это был свидетель противной стороны, – ответил Гамильтон Бергер. – Он полностью на стороне обвиняемой и подтвердил это своими показаниями.

– Тем не менее он свидетель обвинения.

– Защита не возражает, – вставил Мейсон.

– А следовало бы, – проворчал судья.

Мейсон из уважения к судье слегка наклонил голову, но остался сидеть на месте.

– Хорошо, – произнес судья, с видимым усилием беря себя в руки, – поскольку защита не возражает, я разрешаю свидетелю ответить на поставленный вопрос.

– Вы уверены в отношении времени? – повторил свой вопрос Бергер.

– Абсолютно, – сказала она. – Я не его личное имущество, чтобы со мной так обращаться. Если ему что-то нужно было сказать мне, он мог бы сделать это раньше, а не…

– Постойте, – прервал ее судья Даккер. – Ваши размышления к делу не относятся. Вас просто спросили: вы уверены во времени?

– Абсолютно, – повторила она.

– Теперь, – продолжал свой допрос прокурор, – ответьте мне, не говорил ли вам мистер Гарвин что-либо о мистере Кассельмане?

– Говорил.

– Кто присутствовал при этом?

– Мы были вдвоем.

– Что же он сказал?

– Он сказал: «Я только что разговаривал с человеком, который наверняка убил отца Стефани Фолкнер, и мы договорились встретиться в одиннадцать сегодня вечером».

– Как он поступил дальше?

– Он снял пиджак, и я заметила, что под мышкой в кобуре лежит револьвер. Он отстегнул ее, положил на стол и пошел принимать душ.

– Вы не смогли бы опознать этот револьвер?

– Нет, сэр, не могу. Я боюсь оружия, но оно в точности похоже на вещественное доказательство номер 30.

– У меня все, – закончил Гамильтон Бергер, поворачиваясь к адвокату.

– Итак, когда это происходило? – спросил Мейсон.

– Когда он приехал в контору, было без четверти девять.