Ричард Остин Фримен - Красный отпечаток большого пальца

Торндайк сжал губы и насупился.

— Страшный позор, Джервис, — сказал он некоторое время спустя, — что человек ваших способностей и знаний растрачивает время по мелочам на случайных работах, как полуквалифицированный бездельник.

— Верно, — согласился я, — мои достоинства весьма недооцениваются. Но чего вы хотите, мой ученый собрат? Если бедность идет за вами по пятам и опускает невидимый колпачок на ваш светильник в тридцать тысяч свечей, очень вероятно, что пламя погаснет.

— Да, полагаю, что это так, — пробормотал Торндайк и на некоторое время погрузился в глубокую задумчивость.

— А теперь, — прервал я его размышления, — представьте обещанное вами объяснение. Я положительно сгораю от любопытства узнать, какая цепочка обстоятельств превратила Джона Ивлина Торндайка из практикующего врача в светило юриспруденции.

— Факты свидетельствуют, — благосклонно улыбнулся он, — что такого превращения не произошло. Джон Ивлин Торндайк все еще практикующий врач.

— В парике и мантии?! — воскликнул я, разведя руками.

— Да, баран в волчьей шкуре. Я расскажу вам, как это случилось. После того как вы покинули больницу, я продолжал работать, отказавшись от нескольких мелких должностей и сосредоточившись на химических и физических лабораториях и музее. Потом я обратился в суд в надежде сделаться коронером, но вскоре старый Стедмэн неожиданно ушел в отставку — вы помните его, он преподавал судебную медицину, — и я подал заявление на освободившуюся вакансию. К моему удивлению, меня назначили лектором, после чего я выбросил из головы коронерство, занял свою нынешнюю квартиру и стал ждать, что будет дальше.

— И что же последовало?

— Я получил весьма любопытный набор смешанной практики, — ответил Торндайк. — Сначала мне достался случайный анализ одного дела об отравлении, вызывавшего сомнения, но постепенно сфера моего влияния расширилась, и сейчас она включает все дела, в которых специальные знания в области медицины или физики могут быть поставлены на службу закону.

— Но вы ведь выступаете в суде?

— Очень редко. Чаще я появляюсь в роли научного свидетеля, а в большинстве случаев остаюсь в тени. Я лишь руковожу расследованиями, привожу в порядок и анализирую результаты и натаскиваю адвоката, обеспечивая его фактами и консультируя для перекрестного допроса.

— Хорошее занятие, куда интереснее, чем замещать отсутствующего врача, — позавидовал я. — Но вы заслуживаете преуспеяния, потому что всегда работали за двоих, не говоря уже о ваших способностях.

— Да, я работал немало, — кивнул Торндайк, — и продолжаю этим заниматься, но у меня есть время для дела и для отдыха, в отличие от вас, бедных тружеников общей практики, которые обязаны вскакивать из-за обеденного стола или пробуждаться от своего первого сна. Не нравится мне все это! Кто там? — вдруг воскликнул он, ибо в тот момент раздался громкий стук в дверь. — Как жаль, что люди не понимают намек в виде запертой дубовой двери!

Торндайк пересек комнату и распахнул дверь, всем своим видом предрекая отнюдь не любезный прием.

— Сейчас, конечно, поздновато для делового визита, — произнес извиняющийся голос снаружи, — но мой клиент хочет видеть вас безотлагательно.

— Входите, мистер Лоули, — сухо проговорил Торндайк, и, пока он придерживал дверь, вошли два посетителя.

Это были двое мужчин — один средних лет, несколько лисьей внешности, похожий на типичного юриста, другой — изящный, красивый молодой человек располагающей наружности, хотя в данный момент бледный и напуганный, явно в состоянии нервного возбуждения.

— Нам жаль, — посетовал он, бросив взгляд на меня и на обеденный стол, — что наш визит в высшей степени несвоевременен. Если мы действительно побеспокоили вас, доктор Торндайк, скажите, и мы уйдем — мое дело подождет.

Торндайк с любопытством посмотрел на молодого человека и ответил в гораздо более благожелательном тоне:

— Я полагаю, ваше дело такого рода, что не может ждать; что до беспокойства, то мой друг и я — мы оба доктора, а, как вы понимаете, ни один доктор не вправе считать какую-либо часть суток безоговорочно своей.

Я поднялся, едва незнакомцы вошли в комнату, и сказал, что готов прогуляться по набережной и вернуться позже, но молодой человек перебил меня:

— Нет, не уходите! Факты, которые я хочу изложить доктору Торндайку, завтра в это же время будут известны всему миру, так что повода для секретности нет.