Анатолий Тихомиров - Воспитать палача [СИ]

Мне показалось, что эти строки Катя адресовала лично мне. Уже тогда я понял, что она рождена для сцены… и для любви.

Антыхина не раздражал несколько пафосный стиль речи Раевского. Наверное, потому, что он смог увидеть Катю его глазами.

— Выпьем? — вдруг снова предложил Раевский.

— Нет-нет, — Антыхин прикрыл рукой свой бокал. — Мне достаточно, а вы пейте, если хотите.

Раевский плеснул немного вина в бокал и, глядя на фотографию на столе, выпил.

— В тот вечер, — продолжил он, — мы долго бродили с Катей по городу. О чём только не говорили. Впервые в жизни мне не было скучно с женщиной, по существу, ещё подростком. Катя призналась, что мечтает стать актрисой. И я вызвался подготовить её к вступительным экзаменам в театральный институт. Занимались мы с ней у меня дома, как правило, вечером, когда я был свободен от спектакля. Вот в этой самой квартире. А потом мама готовила ужин. За этим столом мы ели замечательные мамины пирожки, пили чай, иногда вино. Если быть честным, то Кате была не нужна моя помощь. Всё, что она исполняла — монологи, стихи, басни — носило на себе отпечаток особой одарённости, а как она пела… Скорее, Катя помогла мне обрести веру в себя, как актёра. Говорят, в те годы я достойно играл на сцене. Сейчас я понимаю, что это было самое счастливое время в моей жизни. Но тут на меня обрушилось страшное горе. Скоропостижно скончалась мама. В эти дни Катя не отходила от меня ни на шаг. И, однажды, она осталась ночевать у меня. Вместе мы прожили неделю. Своим родителям Катя сказала, что пока поживёт у подруги. Но неделя быстро пролетела, и она уехала сдавать экзамены в институт. А в театре начался отпуск, и я решил отдохнуть у своих друзей в Сибири. Полтора месяца я жил в палатке на берегу Братского моря, после смерти мамы нервы успокаивал. Когда я вернулся домой, Катя уже училась в институте.

За годы Катиной учёбы, мы с ней не встречались и даже не писали друг другу. Странно? Да, конечно… Я подумал, что у Кати кто-то появился и решил обустроить свою жизнь. А тут ещё у меня неожиданно завязался роман с Ольгой Кравченко. Я оказался рядом с богатством и властью. Мне было трудно противиться соблазну, и вскоре я женился. И хоть Ольга была, да и сейчас остаётся, интересной женщиной, я её не любил, но роль Ромео при ней играл исправно. Постепенно я привык к коммунизму в отдельно взятой семье. Роскошный автомобиль, двухэтажные апартаменты в центре города, коттедж на берегу Чёрного моря. Всем этим, и ещё очень многим, я мог пользоваться. Моментами я ощущал неловкость, словно влез в чужой, непомерно большой мундир и стараюсь всем доказать, что он мой. И всё же такая жизнь мне нравилась. Меня даже зарплата в театре не интересовала, а роли я играл только в своё удовольствие. Казалось, что ещё нужно человеку?

И вот, одним прекрасным утром, а оно действительно было прекрасным, в фойе театра я столкнулся с Катей.

— Я приехала, — сказала она просто.

— Побойся Бога, Катюша! После столицы, с твоими-то данными, вернуться в нашу глушь?

Представьте себе, после такой долгой разлуки, ничего более разумного я не смог ей тогда сказать.

— Я так решила, — спокойно ответила она. — И как ты думаешь, почему?

— Почему? — по-прежнему глупо спросил я.

— За прошедшие годы, я поняла, что люблю только тебя. И хочу быть рядом. Каждый год я порывалась написать тебе письмо или приехать. Но я останавливала себя. Я решила, что встретимся мы только тогда, когда окончу институт. Я хотела быть равной тебе.

— Я женат, Катя! — почти с ужасом сказал я.

— Знаю. Но я сама в этом виновата.

Она взяла меня за руку. Ладони у неё, помню, были тёплыми, даже горячими.

— А любишь ты меня или её?

Катя всегда была намного решительнее меня. Чтобы избежать скандалов и пересудов, мы с ней стали вести двойную жизнь. В театре общались просто как старые друзья, и нам, кажется, верили.

«Не все», — чуть было не вырвалось у Антыхина. Но он вовремя остановил себя. Зачем разочаровывать Раевского.

— В этой квартире нам удалось создать свой, особый мир. Здесь мы снова были счастливы, — сказал Раевский, обведя глазами комнату. — Месяца два назад Катя сообщила, что беременна. С этого дня я стал воспринимать её не только, как любимую женщину, но и как мать моего будущего ребёнка. Я, наконец, решился развестись со своей супругой, но всё никак не мог найти подходящего момента, чтобы сообщить ей об этом.

— А супруга знала, какие у вас отношения с Екатериной Морозовой? — спросил Антыхин, стремясь более конкретизировать разговор.