Агата Кристи: Немейский лев

— Вам повезло, — заметил Пуаро.

— А? — снова произнес сэр Джозеф.

— Очень повезло, — твердо произнес сыщик. — Скажу без ложной скромности: я достиг вершины своей карьеры. Очень скоро я намерен уйти на покой — поселиться в деревне, иногда путешествовать, чтобы повидать мир, а также, возможно, возделывать свой сад, обратив особое внимание на улучшение сорта кабачков. Великолепные овощи, но им недостает аромата… Однако дело не в этом. Я просто хотел объяснить, что перед отставкой я поставил себе определенную задачу. Я решил взяться за двенадцать дел — не больше и не меньше. Совершить самостоятельно назначенные себе «подвиги Геракла», если можно их так назвать. Ваше дело, сэр Джозеф, — первое из двенадцати. К нему меня привлекла его поразительная незначительность.

— Значительность?

— Не значительность, я сказал. Меня привлекали к расследованию различных дел: убийств, необъяснимых смертей, грабежей, краж драгоценностей. Но впервые меня попросили применить мой талант, чтобы раскрыть похищение пекинеса.

— Вы меня удивляете! — проворчал сэр Джозеф. — Я считал, что к вам без конца пристают женщины с просьбами найти своих любимых собачек.

— Да, конечно. Но впервые меня нанимает по такому делу супруг.

Маленькие глазки сэра Джозефа прищурились; он с уважением посмотрел на Пуаро.

— Я начинаю понимать, почему мне вас рекомендовали. Вы хитрый человек, мистер Пуаро.

Сыщик тихо произнес:

— Прошу вас теперь изложить мне факты этого дела. Когда исчезла собака?

— Ровно неделю назад.

— И ваша жена теперь просто вне себя, я полагаю?

Сэр Джозеф удивленно посмотрел на него:

— Вы не понимаете. Собаку вернули.

— Вернули? Тогда, позвольте спросить, какова моя роль в этом деле?

Хоггин сильно покраснел.

— Потому что будь я проклят, если дам себя обжулить! Послушайте, мистер Пуаро, я вам расскажу всю эту историю. Пса украли неделю назад — стащили в Кенсингтонском саду, где он гулял с компаньонкой моей жены. На следующий день у жены потребовали двести фунтов. Подумать только — двести фунтов! За этого проклятого, вечно тявкающего маленького негодяя, который вечно лезет под ноги!

— Вы, естественно, не одобрили выплату такой суммы? — уточнил Пуаро.

— Конечно, не одобрил… вернее, не одобрил бы, если б что-то об этом знал! Милли — моя жена — хорошо это понимала. Она ничего не сказала мне. Просто отослала деньги — в купюрах по одному фунту, как потребовали, — на указанный адрес.

— И собаку вернули?

— Да. В тот же вечер раздался звонок в дверь, и этот маленький негодяй сидел на пороге. И вокруг не было ни души.

— Прекрасно. Продолжайте.

— Потом, конечно, Милли призналась, что она сделала, и я немного вышел из себя. Однако через какое-то время успокоился. В конце концов, все уже было сделано, и нельзя требовать от женщины, чтобы она проявила здравый смысл. Смею сказать, я так и оставил бы все это, если б не встретил в клубе старого Сэмюэлсона.

— Да?

— Будь все проклято, это, должно быть, настоящее мошенничество! Точно то же самое случилось и с ним. Триста фунтов они выманили у его жены! Ну, это было уже слишком. Я решил, что негодяев нужно остановить. И послал за вами.

— Но, несомненно, сэр Джозеф, правильнее — и намного дешевле — было бы послать за полицией?

Хоггин потер нос.

— Вы женаты, мистер Пуаро?

— Увы, — ответил сыщик. — Не имею этого счастья.

— Гм, — хмыкнул сэр Джозеф. — Не знаю, как насчет счастья, но если б вы были женаты, то знали бы, что женщины — странные создания. Моя жена устроила истерику при одном упоминании о полиции: она вбила себе в голову, что с ее драгоценным Шань Туном что-нибудь случится, если я к ним обращусь. И слышать об этом не хотела; и могу сказать, что ей не слишком понравилась даже идея пригласить вас. Но я держался твердо, и она в конце концов сдалась. Однако имейте в виду, ей это не нравится.

— Ситуация, как я вижу, деликатная, — мягко произнес Пуаро. — Может быть, я могу побеседовать с вашей женой и узнать дальнейшие подробности от нее, одновременно заверив ее в том, что ее собаке ничего не грозит?

Сэр Джозеф кивнул и, встав, сказал:

— Я сейчас же отвезу вас на машине.

В большой, жарко натопленной, красиво обставленной гостиной сидели две женщины.

Когда вошли сэр Джозеф и Эркюль Пуаро, маленький пекинес бросился вперед с яростным лаем и завертелся в опасной близости от щиколоток Пуаро.

— Шань, Шань, иди сюда. Иди к маме, красавчик… Возьмите его на руки, мисс Карнаби.