Агата Кристи: Керинейская лань

— И она дружила с сэром Джорджем Сандерфилдом?

— Да, обычно проводила выходные в его доме у реки. Прекрасные приемы он устраивает, как я слышал.

— Вы не можете представить меня мадемуазель Самушенко, mon cher ?

— Но, дорогой мой, ее больше здесь нет. Она уехала в Париж или еще куда-то, очень неожиданно. Знаете, говорят, что она была большевистской шпионкой или что-то в этом роде; я-то лично в это не верю — знаете, люди любят говорить такие вещи… Катерина всегда делала вид, что она из русских «белых», что ее отец был великим князем, обычное дело! Это дает большие преимущества. — Вандел помолчал и вернулся к увлекательной для себя теме: — Как я говорил, если вы хотите передать характер Вирсавии, вам придется окунуться в семитскую традицию. Я выражаю это…

И он увлеченно продолжил свои рассуждения.

Разговор, о котором Эркюлю Пуаро удалось договориться с сэром Джорджем Сандерфилдом, начался не слишком благоприятно.

«Темная лошадка», как его назвал Амброуз Вандел, чувствовал себя немного неловко. Сэр Джордж оказался невысоким коренастым человеком с черными жесткими волосами и складкой жира на шее.

— Ну, месье Пуаро, — сказал он, — что я могу для вас сделать? Э-э… мы ведь раньше не встречались?

— Нет, мы не встречались.

— В чем же дело? Признаюсь, мне очень любопытно.

— О, это очень просто — мне нужна информация.

Сэр Джордж смущенно рассмеялся:

— Хотите, чтобы я открыл вам какие-то внутренние секреты, а? Не знал, что вы интересуетесь финансами…

— Речь идет не о деловых вопросах. Речь идет об одной даме.

— О, женщина… — Сэр Джордж Сандерфилд откинулся на спинку кресла; казалось, он испытал облегчение. Его голос стал менее напряженным.

— Вы были знакомы, я думаю, с мадемуазель Катериной Самушенко? — спросил Пуаро.

Сандерфилд рассмеялся:

— Да. Очаровательное создание. Жаль, что она покинула Лондон.

— Почему она покинула Лондон?

— Мой дорогой, я не знаю. Поссорилась с начальством, полагаю. Она была темпераментна, знаете ли; типично русская вспыльчивость. Мне жаль, что я не могу вам помочь, но я не имею ни малейшего понятия, где она сейчас. Я не сохранил с ней никаких контактов.

В его голосе прозвучал намек на завершение беседы, и он встал.

— Но я хочу найти не мадемуазель Самушенко, — сказал Пуаро.

— Неужели?

— Речь идет о ее горничной.

— О горничной ? — Сандерфилд изумленно уставился на него.

— Возможно, вы помните ее горничную?

К сэру Джорджу вернулось все его смущение. Он неловко ответил:

— Боже правый, нет, с чего бы это? Я помню, что у нее, конечно, была камеристка… Довольно неудачная к тому же. Все шныряла, вынюхивала… На вашем месте я бы не верил ни единому слову этой девушки. Она из тех девиц, которые рождаются лгуньями.

— Так что, в действительности вы довольно хорошо ее помните? — пробормотал Пуаро.

— Просто впечатление, вот и всё… — поспешно возразил Сандерфилд. — Я даже не помню ее имени. Дайте подумать… Мария какая-то… Нет, боюсь, я не помогу вам ее найти. Простите.

Пуаро мягко произнес:

— Я уже узнал имя Марии Хеллин в театре «Теспиан» и ее адрес. Но я говорю, сэр Джордж, о той горничной, которая была у мадемуазель Самушенко до Марии Хеллин. Я говорю о Ните Валетта.

Сандерфилд широко открыл глаза.

— Я совсем ее не помню, — сказал он. — Мария — единственная, которую я помню. Невысокая черноволосая девушка со злыми глазами.

— Девушка, о которой я говорю, гостила в вашем доме у реки в июне.

— Ну, все, что я могу сказать, — я ее не помню, — мрачно ответил Сандерфилд. — Не думаю, что тогда с ней была камеристка. Мне кажется, вы ошибаетесь.

Эркюль Пуаро покачал головой. Он не считал, что ошибается.

Мария Хеллин быстро взглянула на Пуаро маленькими умными глазками и так же быстро отвела взгляд. И сказала ровным, спокойным тоном:

— Но я точно помню, месье. Мадам Самушенко наняла меня в последнюю неделю июня. Ее прежняя горничная срочно уехала.

— Вы когда-нибудь слышали, почему эта горничная уехала?

— Она уехала неожиданно, вот и всё, что я знаю. Это могла быть болезнь, что-то в этом роде… Мадам не говорила.

— Вам было легко ладить с вашей хозяйкой? — спросил Пуаро.

Девушка пожала плечами:

— У нее резко менялось настроение. Она попеременно плакала и смеялась. Иногда впадала в такое отчаяние, что не разговаривала и не ела. А иногда ее охватывало бурное веселье. Они такие, эти балерины. Темперамент.