Агата Кристи - Пояс Ипполиты

— Вероятно, — спросил Пуаро, — к вам приходили из полиции?

Аристократическая фигурка мисс Поуп слегка вздрогнула. Она ответила холодно:

— Некий месье Лефарж из префектуры заходил ко мне узнать, не могу ли я пролить какой-то свет на ситуацию. Естественно, я не могла этого сделать. Потом он потребовал разрешения осмотреть сундук Уинни, который, конечно, прибыл сюда вместе с чемоданами других девочек. Я сказала ему, что за ним уже прислал другой полицейский; их отделы, как я понимаю, дублируют друг друга. Вскоре после этого мне позвонили по телефону и настаивали, что я отдала им не все вещи Уинни. Я с ними очень резко поговорила. Нельзя позволять официальным лицам давить на себя.

Пуаро глубоко вздохнул:

— У вас смелый характер. Меня это в вас восхищает, мадемуазель. Полагаю, сундук Уинни после доставки распаковали?

Казалось, мисс Поуп пришла в некоторое замешательство.

— Как обычно, — ответила она. — Мы живем строго по правилам. Вещи девочек распаковывают по прибытии, а потом убирают туда, где их будут хранить, по моему распоряжению. Вещи Уинни распаковали вместе с вещами других девочек. Естественно, потом их снова упаковали, и ее сундук был отдан точно таким же, каким его к нам доставили.

— Точно таким же? — спросил Пуаро.

Он подошел к стене.

— Это, разумеется, изображение знаменитого Кранчестерского моста, а вдали виднеется собор?

— Вы совершенно правы, месье Пуаро. Уинни, очевидно, нарисовала его, чтобы сделать мне сюрприз. Рисунок лежал в ее сундуке, завернутый в бумагу с надписью «Мисс Поуп от Уинни». Очень мило со стороны девочки.

— А! — произнес Пуаро. — А что вы о нем думаете — как о рисунке?

Сам он видел много изображений Кранчестерского моста. Этот сюжет каждый год представлялся в Академии, иногда в виде картины маслом, иногда в виде акварели. Сыщик видел хорошие рисунки, посредственные и даже ужасные; но никогда он не видел такого грубого изображения, как на данной картине.

Мисс Поуп снисходительно улыбнулась и сказала:

— Не следует разочаровывать девочек, месье Пуаро. У Уинни, конечно, будет стимул создать лучшую работу.

— Было бы более естественно, не правда ли, если б она нарисовала акварель? — задумчиво произнес Пуаро.

— Да. Я не знала, что она пробует писать маслом.

— А, — произнес Эркюль Пуаро. — Вы позволите мне, мадемуазель?

Он снял картину и отнес ее к окну. Рассмотрел ее, потом поднял глаза и сказал:

— Я хочу попросить вас, мадемуазель, передать мне эту картинку.

— Ну, в самом деле, месье Пуаро…

— Вы же не станете делать вид, будто она вам очень дорога. Эта картинка чудовищна.

— О, у нее нет никакой художественной ценности, я согласна. Но это работа моей ученицы, и…

— Я уверяю вас, мадемуазель, что эта картина недостойна чести висеть на вашей стене.

— Не знаю, почему вы так говорите, месье Пуаро…

— Я вам сейчас это докажу.

Сыщик достал из кармана бутылочку, губку, какие-то тряпочки и сказал:

— Сначала я расскажу вам маленькую историю, мадемуазель. Она напоминает сказку о гадком утенке, превратившемся в лебедя…

Он говорил и одновременно работал. По комнате разлился запах скипидара.

— Вы не слишком часто посещаете театральные представления?

— Нет, это правда; они мне кажутся такими тривиальными…

— Да, они тривиальны, но иногда поучительны. Я видел умный спектакль, где художница волшебным образом меняет свою личность. В одном облике она — звезда кабаре, великолепная и утонченная. А через десять минут превращается в малорослую, анемичную девочку с аденоидами, одетую в спортивную фуфайку. А еще через десять минут становится цыганкой в лохмотьях, которая предсказывает судьбу возле табора.

— Это возможно, конечно, но я не понимаю…

— Но я вам сейчас покажу, как в том поезде провернули такой же фокус. Школьница Уинни, со светлыми косичками, в очках, с уродующей ее зубной пластинкой, идет в туалет. Через четверть часа она появляется в облике «броской девицы», как выражается детектив-инспектор Хирн. Прозрачные шелковые чулки, туфли на высоких каблуках, норковое манто скрывает школьную форму, на ее кудрях так называемая шляпка — вызывающий кусочек бархата, а лицо — о да, лицо… Румяна, помада, пудра, тушь для ресниц! Каково настоящее лицо этой быстро меняющейся актрисы? Наверное, одному Господу Богу это известно! Но вы, мадемуазель, вы сами часто видели, как неуклюжая школьница чудесным образом превращается в красивую и ухоженную дебютантку.