Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Я доставлю его в кебе, даже если мне придется нести его на руках.

– Ни в коем случае! Вы убедите его приехать, а затем вернетесь прежде него. Сошлитесь на любой предлог, чтобы не ехать вместе с ним. Не забудьте, Ватсон. Вы меня не подведете. Вы никогда меня не подводили. Без сомнения, какие-то естественные враги препятствуют их неуемному размножению. Мы с вами, Ватсон, оказали тут свое содействие. Так будет мир заполнен устрицами? Нет-нет, какой ужас! Все это вам следует держать в уме.

Я покинул его, подавленный тем, как обладатель такого могучего интеллекта бормотал чушь, подобно глупому ребенку. Он отдал мне ключ, и, повинуясь счастливой мысли, я захватил ключ с собой, чтобы он вдруг не заперся изнутри. Миссис Хадсон стояла в коридоре, дрожа, вся в слезах. Когда я выходил из квартиры, вслед мне донесся высокий пронзительный голос Холмса, затянувшего в бреду какое-то песнопение. Внизу, когда я остановился свистнуть кебу, из тумана ко мне вышел какой-то мужчина.

– Как себя чувствует мистер Холмс, сэр? – спросил он.

Это был наш старый знакомый, инспектор Мортон из Скотланд-Ярда, но в штатском.

– Он очень болен, – ответил я.

Инспектор бросил на меня крайне странный взгляд. Не будь такая мысль слишком уж дьявольской, я бы подумал, что его лицо просияло радостью.

– Да, я что-то такое слышал, – сказал он.

Кеб остановился, и я покинул инспектора.

Лоуер-Берк-стрит, застроенная прекрасными особняками, тянулась примерно где-то между Ноттинг-Хиллом и Кенсингтоном. Дом, перед которым остановился мой извозчик, дышал чопорной старомодной респектабельностью – чугунная решетка, массивная двустворчатая дверь и начищенные до блеска медные ручки и прочее. Все это вполне соответствовало чинно-торжественному дворецкому, который возник в ореоле розового света от цветной электрической лампы позади него.

– Да, мистер Калвертон Смит дома. Доктор Ватсон? С вашего разрешения, сэр, я отнесу ему вашу карточку.

Моя скромная фамилия и звание, видимо, не произвели впечатления на мистера Калвертона Смита. Из-за полуоткрытой двери до меня донесся пискливый, раздраженный, въедливый голос:

– Кто этот субъект? Что ему надо? Бог мой, Стэплс, как часто мне повторять, что я не желаю, чтобы меня тревожили в часы моих занятий?

Послышалось журчание мягких объяснений дворецкого.

– Я его не приму, Стэплс. Не могу допустить, чтобы мою работу прерывали подобным образом. Меня нет дома. Так и скажите. Пусть придет утром, если уж ему надо меня увидеть.

Вновь мягкое журчание.

– Ну-ну, так ему и передайте. Пусть приходит утром или вообще не приходит. Помехи в моей работе неприемлемы.

Я подумал о Холмсе в муках на одре болезни, быть может считающем минуты, пока я не обеспечу ему помощь. Сейчас было не до церемоний. Его жизнь зависела от того, выполню ли я его поручение без промедления. Прежде чем дворецкий успел с извиняющимся видом передать мне слова своего хозяина, я прошел мимо него в комнату.

Из покойного кресла возле камина с пронзительным воплем возник какой-то человек. Я увидел огромное желтое лицо с грубой сальной кожей, тяжелый двойной подбородок и два мрачных, злобных серых глаза, которые свирепо уставились на меня из-под кустистых светло-рыжих бровей. На розовом изгибе высокого лысого черепа кокетливо примостилась бархатная шапочка. Голова была огромной вместимости, однако когда я поглядел ниже, то, к моему вящему удивлению, обнаружил, что человек этот был низкорослым, щуплым, с перекошенными плечами и спиной, видимо, вследствие детского рахита.

– Что такое?! – вскричал он высоким визгливым голосом. – Что означает это вторжение?! Разве дворецкий не сказал вам, что я приму вас завтра утром?!

– Простите, – сказал я, – но дело не терпит отлагательств. Мистер Шерлок Холмс…

Имя моего друга подействовало на этого худосочную фитюльку поразительным образом. В мгновение ока гневное выражение исчезло с его лица, сменившись напряженной настороженностью.

– Вы от Холмса? – спросил он.

– Я только что был у него.

– Ну, так что с Холмсом? Как он?

– Он страшно болен. Потому я и потревожил вас.

Он указал мне на кресло и опустился в свое. В этот миг я на мгновение увидел отражение его лица в зеркале над каминной полкой. И готов был поклясться, что оно расплылось в злорадной и отвратительной улыбке. Однако я постарался внушить себе, что это был всего лишь какой-то нервный спазм, так как он почти сразу же обернулся ко мне с видом искреннего сочувствия.