Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

На следующий день он получил новый, еще более чувствительный удар. Он и Люси только что уселись за стол обедать, как вдруг молодая девушка вскрикнула, указывая рукой на потолок: в самой середине потолка углем было начертано число 28. Люси не понимала значения этой цифры, но Ферье не спал всю эту ночь и сидел на страже, сжимая руками дуло ружья. Но, несмотря на то что он ничего не видал и не слыхал, утром громадное «27» появилось на внутренней стороне двери. Каждый день происходило одно и то же; каждое утро Ферье мог констатировать, что его невидимые враги аккуратно с неумолимой настойчивостью вели счет дням, данным ему на размышление. По временам роковые цифры оказывались начертанными на стене или на полу, либо он находил небольшие записочки на крыльце или приклеенными к решетке сада. И, несмотря на всю свою бдительность и тщательную слежку, старик никогда не мог понять, откуда появлялись эти ежедневные предостережения. При виде их он стал крайне нервным и беспокойным, и в его глазах мелькало выражение затравленного оленя.

Единственной оставшейся ему надеждой было ожидание молодого охотника из Невады.

Двадцать дней превратились в пятнадцать, последние в десять, и никакого ободряющего слуха о нем до сих пор еще не было получено на ферме. Каждый раз, когда по дороге проезжал какой-нибудь всадник верхом, старый фермер бросался к своей калитке, надеясь, что его мольбы услышаны.

И когда число 5 превратилось на его глазах в 4, затем в 3, он упал духом и совершенно перестал надеяться. Предоставленный только своим собственным силам и совершенно незнакомый с окружающими равнину горами, он понял свое бессилие. К тому же он знал, что все дороги были всегда очень строго охраняемы и никто не мог пройти по ним без письменного приказа, подписанного рукою Пророка.

Как ни осмысливал все это Ферье, одно только казалось ему верным и неминуемым, а именно, что ему не избежать катастрофы, нависшей над его головой. Но решимость старика не поколебалась, и он готов был лучше встретить смерть, нежели видеть свою дорогую Люси женою одного из этих ханжей.

Ферье сидел вечером на пороге своего жилища и думал над ужасным положением, в котором он очутился с дочерью, и еще раз пытался изобрести какой-нибудь способ выйти из него. На рассвете этого дня на стене он прочел цифру 2. Значит, завтра наступает последний день отсрочки, данной ему. Что же он должен делать затем?

Тяжелые и сбивчивые мысли кружились в его голове. Что станется с его дочерью, когда его самого не будет? Неужели нет никаких средств, чтобы вырваться из сети, которая, он чувствовал, стягивается над его головой? И, поняв всю безвыходность своего положения, Ферье уронил голову на руки и зарыдал.

Но вдруг какой-то шум привлек его внимание. Что это такое? За дверью послышалось легкое царапанье, все-таки ясно различаемое в ночной тишине. Ферье проскользнул в прихожую и прислушался. Шум на минутку затих, но затем повторился снова. Было очевидно, что кто-то тихонько стучался в дверь.

Был ли это убийца, посланный кровавым советом, или какой-нибудь агент, чтобы начертить роковую цифру последнего дня? Эти мысли до такой степени взволновали старика, что он задрожал с головы до ног и, предпочитая верную смерть неизвестности, бросился к двери, отодвинул засов и открыл ее настежь.

Снаружи все было тихо. Ночь сверкала тысячью блестящих звезд. Взор свободно различал дорожку сада, решетку, но ни на дороге, ни поблизости от дома не было заметно ни малейшего следа присутствия человека. Со вздохом облегчения Ферье осматривался вокруг, и, случайно бросив взгляд на землю у своих ног, он к своему крайнему изумлению увидел там растянувшегося во всю длину человека, который лежал ничком. Вид этого человека произвел на Ферье такое сильное впечатление, что он чуть не вскрикнул, вообразив, что это какой-нибудь раненый или умирающий, который дотащился до его порога. Но вдруг лежащий человек быстро пополз и проскользнул в прихожую с быстротою змеи. Затем он проворно вскочил на ноги, запер дверь, и изумленный фермер увидел перед собой гордое и решительное лицо Джеферсона Гоппа.

– Царь Небесный! – воскликнул Ферье. – Как же вы меня напугали! Но почему вы входите в мой дом таким образом?

– Дайте мне поесть, – ответил тот глухим голосом, – я не имел крошки во рту в течение сорока восьми часов.