Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

В извлечении из моего дневника, составившем последнюю главу, рассказ доведен до 18-го октября, когда эти странные события стали быстро двигаться к их ужасному заключению. Инциденты последующих немногих дней неизгладимо запечатлены в моей памяти, и я могу их передать, не прибегая к заметкам, сделанным в то время. Итак, я начинаю с того дня, в который мне удалось установить два важных факта: первый, что Лаура Ляйонс из Кумб-Трасей писала сэру Чарльзу Баскервилю и назначила ему свидание на том самом месте и в тот самый час, когда его поразила смерть, и второй, что скрывающегося на болоте человека можно найти между каменными хижинами на склоне холма. Я сознавал, что если, обладая этими двумя фактами, мне не удастся пролить свет в этих темных местах, то, значит, у меня не хватает или ума, или смелости.

Мне не удалось накануне вечером передать баронету то, что я узнал о миссис Ляйонс, потому что он засиделся с доктором Мортимером за картами до поздней ночи. За завтраком же я сообщил ему о своем открытии и спросил, не желает ли он сопровождать меня в Кумб-Трасей. Сначала ему очень хотелось ехать со мною, но, по здравому обсуждению, мы оба решили, что если я поеду один, то достигну лучших результатов. Чем больше мы придадим формальности нашему визиту, тем меньше мы добудем сведений. A потому я покинул сэра Генри не без некоторого утрызения совести и отправился на свои новые изыскания.

Когда я доехал до Кумб-Трасей, то приказал Перкинсу поставить лошадей в конюшню и пошел наводить справки о даме, которую приехал допрашивать. Я без труда нашел ее квартиру, которая находилась в центре и была хорошо обставлена. Девушка ввела меня без всяких церемоний, и когда я вошел в комнату, то дама, сидевшая за машинкой «Реминггон», вскочила с приветливой улыбкой на устах. Но лицо ее тотчас же стало серьезным, когда она увидела перед собою незнакомца и, усевшись снова перед машинкой, спросила меня о цели моего визита. Первое впечатление, производимое миссис Ляйонс, было то, что она в высшей степени красива. Глаза и волосы у нее были одного и того же каштанового цвета, а на щеках, хотя и значительно усеянных веснушками, играл прелестный румянец, свойственный брюнеткам. Повторяю, что первое впечатление, произведенное ею, было восхищение. Но по второму взгляду уже хотелось ее критиковать. В ее лице было что-то неопределенно неприятное, может быть, некоторая грубость выражения или жесткость взгляда, которые искажали совершенную красоту. Но обо всем этом я подумал впоследствии. В ту же минуту я просто сознавал, что нахожусь перед очень красивой женщиной, и что она спрашивает меня о цели моего визита. Я до тех пор не отдавал себе полного отчета в том, насколько моя миссия была деликатной.

– Я имею удовольствие быть знакомым с вашим отцом, – сказал я.

Это вступление было крайне неуместно, и дама дала мне это почувствовать.

– Ничего нет общего между моим отцом и мною, – сказала она. – Я ничем ему не обязана, и его друзья не мои друзья. Если бы не покойный сэр Чарльз Баскервиль и другие добрые сердца, я умерла бы с голода при заботах моего отца.

Многие читатели верили в реальное существование Шерлока Холмса и стали посылать письма по адресу Бейкер-стрит, 221б, который был указан в рассказах Конан Дойла. Первый текст такого рода в 1890 году написал торговец табаком из Филадельфии: он интересовался, где найти монографию Холмса о 140 видах табачного пепла, упомянутую в одном из рассказов. На Бейкер-стрит дома 221б тогда еще не было – за номером 85 начиналась площадь Йорк-плейс. Поэтому письма доставляли на квартиру Конан Дойла.

Когда в 1930-х годах Бейкер-стрит продлили, дома под нечетными числами, от 219-го до 229-го, достались банку Abbey Road. Дома 221б все еще не существовало, но письма от почитателей великого сыщика стали пачками приходить в почтовый ящик дома 221. На рубеже 1940–1950-х годов банк даже утвердил должность секретаря, который должен был разбирать корреспонденцию и отвечать на письма, написанные Холмсу школьниками, студентами, полицейскими, учеными, адвокатами и другими читателями. Многие обращались к Холмсу не только, чтобы выразить свое восхищение его талантами детектива, но за помощью и советом, полагая, что пишут реальному человеку, а не вымышленному персонажу. В ответах секретарь сообщал, что сыщик вышел на пенсию, и теперь он разводит пчел в графстве Сассекс.