Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Ах, Ватсон, что вы наделали? – преспокойно заметил Холмс. – В какой вид вы привели ковер?

Я нагнулся в смущении и стал подбирать фрукты, поняв, что мой товарищ, по какой-то известной только ему причине, желал, чтобы я взял вину на себя. Другие последовали моему примеру и поставили столик на ножки.

– Ах, – крикнул инспектор. – Куда же он девался?

Холмс исчез.

– Подождите здесь минутку, – сказал Алек Каннингем. – По-моему, он спятил. Отец, пойдем, посмотрим, куда он девался.

Они выбежали из комнаты. Инспектор, полковник и я в недоумении переглядывались между собой.

– Честное слово, я склонен разделить мнение мистера Алека, – сказал инспектор. – Может быть, это следствие болезни, но мне кажется, что…

Внезапный возглас: «На помощь! На помощь! Убивают!» – прервал его речь. С ужасом я узнал голос моего друга и выбежал, как безумный, на площадку. Крики, перешедшие в хриплый стон, неслись из комнаты, в которую мы заходили раньше. Я влетел сначала в нее, а потом в смежную комнату. Оба Каннингема навалились на лежавшего на полу Холмса. Младший душил его за горло обеими руками, а старший, казалось, старался вывихнуть ему кисть руки. В одно мгновение мы трое оторвали их от Холмса, и он с трудом поднялся на ноги, весь бледный и сильно измученный.

– Арестуйте этих людей, инспектор! – задыхаясь, проговорил он.

– По обвинению в чем?

– В убийстве кучера Вильяма Кирвана.

Инспектор оглядывался вокруг в полном недоумении.

– О, мистер Холмс! – наконец проговорил он. – Я уверен, что вы вовсе не…

– Замолчите и взгляните на их лица! – отрывисто сказал Холмс.

Никогда в жизни не приходилось мне видеть на человеческом лице более полного выражения сознания вины. Старик казался совершенно пораженным; его лицо с резко обозначенными чертами приняло тяжелое, угрюмое выражение. Сын же, напротив, утратил все свое изящество; ярость опасного дикого зверя засверкала в его темных глазах и исказила красивое лицо. Инспектор ничего не сказал, но подошел к двери и свистнул в свисток. На зов явились два констебля.

– Не могу поступить иначе, мистер Каннингем, – сказал он. – Надеюсь, что все это окажется нелепым недоразумением… А! Это что? Бросьте!

Он взмахнул рукой, и на пол упал револьвер, которым молодой Каннингем собирался застрелиться.

– Сохраните эту вещь, – сказал Холмс, поспешно наступая на револьвер. – Он пригодится нам при следствии. Но вот то, что необходимо нам.

Он протянул инспектору маленький кусок смятой бумаги.

– Остальная записка? – спросил инспектор.

– Именно так.

– Где же она была?

– Там, где и следовало ожидать. Сейчас объясню вам все. Мне кажется, полковник, что вы с Ватсоном можете теперь вернуться домой; я же приду к вам самое большее через час. Мне и инспектору нужно поговорить с арестованными, но я, наверное, вернусь к обеду.

Шерлок Холмс сдержал свое слово и через час уже входил в курительную комнату полковника в сопровождении пожилого господина невысокого роста. Его представили мне как мистера Эктона, в доме которого произошел первый грабеж.

– Я желал бы, чтобы мистер Эктон присутствовал при моем объяснении этого дельца, – сказал Холмс, – так как ему вполне естественно интересоваться подробностями его. Боюсь, любезный полковник, что вы от души жалеете, что приняли в свой дом такого буревестника, как я.

– Напротив, – горячо ответил полковник, – я считаю, что мне посчастливилось наблюдать ваш метод расследования. Сознаюсь, что результаты превзошли все мои ожидания. Но я так и не понимаю, какие у вас были данные для того, чтобы выяснить это дело.

– Боюсь, что мое объяснение может разочаровать вас, но у меня привычка никогда не скрывать своего метода ни от моего друга Ватсона, ни от интеллигентных людей, интересующихся им. Прежде всего, так как я пережил небольшое потрясение, то намереваюсь подкрепиться глоточком вашего бренди, полковник. Я несколько утомился за последнее время.

– Надеюсь, у вас не было больше нервного припадка?

Шерлок Холмс от души расхохотался.

– В свое время дойдем и до этого, – сказал он. – Я расскажу вам все по порядку и покажу вам, как я дошел до моих выводов. Пожалуйста, останавливайте меня, если что-либо покажется вам неясным.

В искусстве сыска чрезвычайно важно уметь в массе фактов отличить случайные от существенных. Иначе энергия и внимание рассеиваются вместо того, чтобы сосредоточиться, как это необходимо. В данном случае с первой минуты у меня не было сомнения, что ключ ко всему происшествию следует искать в клочке бумаги, который был зажат в руке мертвеца.