Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

– Нет-нет, – поспешно возразил сержант. – Спасибо за предложение, милорд, но мы справимся сами.

Наклонившись, сержант и констебль подхватили тело с двух сторон. Убедившись в том, что они действительно не нуждаются в помощи, Уимзи вновь вскарабкался наверх. Вот теперь ему удалось как следует рассмотреть творение покойного Кэмпбелла. Быстро и умело нанесенным мазкам не хватало завершенности, и все же чередование света и тени, искусно созданное мастихином, производило неизгладимое впечатление. На полотне был нарисован рассвет. Уимзи вспомнил показания свидетелей о том, что они видели художника за работой уже в десять часов утра. Серые камни изображенного на пейзаже моста отливали прохладным золотом раннего утра. На их фоне пламенели алые и желтые ягоды рябины, отбрасывая яркие блики на бурлящую внизу коричневую с белой пеной воду. В левом углу холста просматривались сквозь зыбкую голубую пелену вершины холмов, устремленные в подернутые предрассветной дымкой небеса. На переднем плане раскинулся во всем своем золотистом великолепии папоротник-орляк, усыпанный разноцветными каплями росы.

Уимзи поднял со стульчика палитру и мастихин. Он уже заметил, что Кэмпбелл использовал всего несколько красок, и это произвело на него благоприятное впечатление, поскольку он очень любил, когда экономия средств приводила в итоге к незаурядному результату. На земле лежала старая сумка, вероятно, служившая своему хозяину не один год. Скорее по привычке, нежели следуя дедуктивному методу, Уимзи внимательно изучил ее содержимое.

В основном отделении он обнаружил небольшую, наполовину пустую фляжку с виски, стакан с толстыми стенками, сверток с хлебом и сыром, восемь кистей, связанных вместе обрывком тряпицы, служившей некогда носовым платком, а теперь превратившейся в тряпку, дюжину кистей разного размера, еще парочку мастихинов и скребок. В сумке было и несколько тюбиков с краской. Уимзи аккуратно разложил их на гранитной поверхности подобно ряду маленьких трупов.

Среди них были: совсем новый чистый тюбик, наполненный киноварью, весом полфунта, полупустой тюбик ультрамарина № 2, еще один почти полный тюбик желтого крона и точно такой же, но совершенно пустой. Уимзи отметил не совсем полный полуфунтовый тюбик зеленовато-голубой краски, опустевший на три четверти тюбик кобальта и еще один – невероятно грязный, без этикетки, которому изрядно досталось в этой жизни. Только вот на его содержимом это никак не отразилось. Он оставался практически полным. Открутив колпачок, Уимзи разглядел темно-малиновый оттенок. Коллекцию завершал почти пустой тюбик бледно-розовой краски и полуфунтовый очень грязный тюбик лимонной. Судя по всему, ею пользовались тоже не слишком часто.

С минуту Уимзи рассматривал сей натюрморт, а потом решительно сунул руку в сумку. Однако в основном отделении больше ничего не было, кроме нескольких цветков сухого вереска, остатков табака и многочисленных крошек. Поэтому его светлость переключил свое внимание на два других, сравнительно небольших отделения.

В первом обнаружилась небольшая пачка вощеной бумаги, о какую вытирались кисти, маленькая оловянная баночка из-под репеллента с липкой завинчивающейся крышкой, в которой содержалась камедь, и старый ковшик, похожий на тот, что был прикреплен к мольберту.

Третье, и последнее, отделение сумки было заполнено всевозможными мелочами. Здесь лежал спичечный коробок фирмы «Суон Веста» с кусочками древесного угля внутри, оловянный портсигар, также содержащий уголь, и несколько мелков красного цвета; небольшой блокнот для зарисовок, изрядно перепачканный маслом; три или четыре ножа для резки холста, остроту которых Уимзи опробовал на собственных пальцах; несколько пробок от бутылок и пачка сигарет.

Длинный любопытный нос Уимзи подрагивал, как у кролика, когда он перевернул сумку и хорошенько встряхнул ее в слабой надежде извлечь из глубин что-нибудь еще. Он выпрямился в полный рост и тщательно осмотрел мольберт, землю вокруг него и стульчик, на котором сидел художник.

Рядом с мольбертом лежал широкий плащ в крупную клетку. Уимзи поднял его с земли и внимательно обследовал карманы. В них он обнаружил перочинный нож с одним сломанным лезвием, половинку печенья, еще одну пачку сигарет, коробок спичек, носовой платок, два мотка лески для форели в прозрачной бумаге и обрывок веревки.

Его светлость покачал головой. Искомого среди этих вещей не оказалось. Он вновь обследовал землю, водя носом точно собака, почуявшая след, а затем, разочарованный результатом, начал осторожно спускаться по гладкой каменной поверхности. Там были трещины, в которых могло что-нибудь застрять, а также заросли папоротника и вереска и колючие корни утесника. Его светлость обыскал и ощупал каждый дюйм, укалывая пальцы и отчаянно ругаясь. Колючки утесника пробрались ему в штанины и ботинки. Жара сводила с ума. Почти спустившись к воде, Уимзи поскользнулся и был вынужден проделать остаток пути на ягодицах. Услышав окрик, его светлость поднял голову.