Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

– Сколько раз повторять, не нужны мне другие женщины, Лизонька [3] Елизавета I Петровна (18 (29) декабря 1709, Коломенское – 25 декабря 1761 (5 января 1762), Санкт-Петербург) – российская императрица из династии Романовых с 25 ноября (6 декабря) 1741 года, младшая дочь Петра I и Екатерины I, рожденная за два года до их вступления в брак. . Не будет никого. Да и ты себя раньше времени не хорони, не рви мне сердца. А о Петре не думай, не повредит нашему счастью этот мальчик, он и теперь не более чем ширма. Не может страна без достойного наследника, смута начнется. Народ свое будущее должен видеть. Есть мальчик, вырастет, будет царем. Нет наследника – нет будущего, разброд и шатание. А вот родишь мне сына, тогда по-другому поговорим. Объявим Петра Федоровича сумасшедшим, сошлем в дальний монастырь, ты ведь у меня – душа безгрешная, все одно умертвить голштинца не позволишь, стало быть, жить будет. Да хоть на родину отправится, под крылышко своего любимого Фридриха [4] Фридрих II, или Фридрих Великий, известный также по прозвищу Старый Фриц (24 января 1712, Берлин – 17 августа 1786, Сан-Суси, Потсдам) – король Пруссии с 1740 года. Яркий представитель просвещенного абсолютизма, основоположник прусскогерманской государственности. . Еще и благодарить тебя опосля станет, за привет да ласку. И от нареченной его избавимся, дай срок. Но только пока что потерпеть их малость придется. И не нужно ничего пугаться: может быть, колдун нам про ребенка сейчас и расскажет что делать, присоветует. Карета повернула, стало быть, уже близко, сейчас по левому берегу озерцо объедем, и на месте.

– Хорошо бы, конечно, если бы он сейчас все за раз и выложил, Леший этот, я ведь уже думу думала, может, зазря я Ивана [5] Иван VI (Иоанн Антонович) (12 (23) августа 1740, Санкт-Петербург – 5 (16) июля 1764, Шлиссельбург) – российский император из Брауншвейгской ветви династии Романовых с октября 1740 года по ноябрь 1741 года, правнук Ивана V. , от родителей оторвав, другим не отдала. Может, Господь мне этого ребенка посылал, а я и проглядела? В крепости, под замком держу. Разве ж это по-людски?

– Другая бы, не раздумывая, приказала удушить волчонка, а ты ему жизнь подарила. Какую ни есть, а ведь жизнь…

– Не знаю, не ведаю, за что тогда Господь карает рабу свою. За всю жизнь всего два раза и любила. Первый раз своего жениха, так он помер аж на венчание, мне на память даже подарков от него оставить не позволили, потому как черная оспа, и все сожгли; и второй раз, когда тебя в божьем храме увидала, когда голос твой ангельский услыхала…

– Нашла что вспомнить, голос давно сломался.

– А я до сих пор его слышу, Алешенька. Вот когда мне хорошо, и слышу, точно музыка херувимская сопровождает меня, и ты – ангел мой – поешь мне тихохонько, чтобы другие ненароком не услышали.

Экипаж остановился, дверь распахнулась, кто-то из сопровождающих спустил приставную лесенку. И вскоре из кареты вышел сначала, кутающийся в черный плащ, статный мужчина, а после, опершись на его руку, женщина. Шитые золотом изящные башмачки на каблучках, должно быть, впервые соприкоснулись с осенней, начавшей раскисать, проселочной дорогой.

Высокий, должно быть, побеленный забор не давал возможности рассмотреть дом, у калитки стоял здоровенный седобородый мужик в меховой безрукавке поверх чистой рубахи. По всему видно ждал. Серые волосы аккуратно расчесаны на прямой ровный пробор, бородища колдуна, должно быть, длинная и сивая, как старое мочало, по случаю приема гостей была заложена за ворот безрукавки, так что казалось, будто бы она вполне себе ухожена и невелика. Острый прямой нос на худом нервном лице и впалые глаза придавали сходство скорее не с птицей, а с покрытой прошлогодней сухой травой корягой, непропорционально длинные ручищи с узловатыми пальцами добавляли сходство. В общем, лешачью породу захочешь – не спрячешь, а этот не сильно и старался.

– Надеюсь, твой человек не раскрыл ему, какие гости пожалуют? – Опираясь на руку кавалера, барыня смело направилась к колдуну.

– Сказали, богатые помещики будут… – Алексей Григорьевич оглядел себя и свою спутницу, оба были одеты в добротные дорожные платья без украшений, на нем камзол и плащ, на Елизавете темный капор, с чего бы деревенщине признать, кто явился к нему на ночь глядя.

ЗА СПИНОЙ ЛУНОЛИКОЙ дамы стояла полная луна. Колдун взглянул на луну, кивнул даме и, низко поклонившись, пригласил гостей в дом. Дама благосклонно улыбнулась и, бросив лукавый взгляд на луну, вошла во двор, куда перед ней уже проскочила пара сопровождающих их молодых людей, мало ли какие звери-оборотни проживают вместе с опасным колдуном. Будь они хоть львы, хоть медведи, хоть чудища неведомые – прямой долг офицеров защитить свою госпожу. Тем более, если и офицеры не из последних и сопровождают не какую-то там барыню-боярыню, а впрочем… господа же велели секрет держать, тайну инкогнито не раскрывать.