Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

– Вы уж постарайтесь. – Апраксин сокрушенно покачал головой. – От Воронцова один шаг к его дочерям-фрейлинам. Младшая, между прочим, служит Екатерине Алексеевне.

КАК И БЫЛО запланировано с самого начала, Леонтьев вышел из крепости здоровый и как будто бы даже немного пополневший. Чему способствовали обеды, которыми Шешковский потчевал своего наемника во время его вынужденного заточения. Расстались они почти что друзьями, что между следователем и подследственным случается не часто.

После того рокового вечера в Ораниенбауме, когда Степан чуть было не…

Шешковский давно запретил себе даже думать о том, что могло произойти между ним и великой княгиней, Екатерина Алексеевна скинула ребенка и тут же зачала второго. После снова скинула и теперь лечилась, принимая микстуры и неделями не выходя из своих комнат. Получается, что и ей не принес ничего хорошего этот санкционированный свыше роман. Впрочем, Шешковский не хотел теперь видеть Фредерику, считая ее потерянной для себя по крайней мере вплоть до того дня, когда цесаревна родит наконец долгожданного наследника престола, и можно будет избавиться от докучного Салтыкова. То, что это человек Бестужева, Шешковского волновало в последнюю очередь. Апраксин сам неосторожно признался, что Сергей Васильевич уже выполнил отведенную ему канцлером роль. Когда же благодаря ему на свет появится сын Фредерики, нет, правильнее говорить, Екатерины Алексеевны, князь сделается ненужным, и тогда Шешковский с легким сердцем устранит и эту помеху на своем пути к счастью.

После того как двор переехал в Москву, вдруг рехнулся какой-то камер-лакей, и императрица велела лейб-медику Бургаву лечить его. Это происшествие никоим образом не заинтересовало бы Шешковского и Тайную канцелярию, но вдруг чуть ли не в одну неделю сошли с ума еще несколько придворных. Майор гвардии Семеновского полка Чаадаев, подполковник Лейтрум, майор Чоглоков, а также монах Воскресенского монастыря, приехавший по делам обители к императрице и спятивший в первую же ночь пребывания в Преображенском. Пять человек – это уже никак нельзя списать на случайность. Причем если Чаадаев просто возымел блажь, считая Господом Богом шаха Надира [118] Афшар Надир-Шах (1688 – 1747) – шах Ирана с 1736 года; завоевал значительные территории в Индии, Средней Азии, Закавказье. , что само по себе не стоящая внимания ерунда, то монах ни много ни мало отрезал себе бритвой причинное место. Так как все эти люди не были чем-то связаны между собой, а просто оказались не в том месте и не в то время, Шешковский заподозрил, что все они сделались жертвами неизвестного злодея, которому либо нравится травить людей, либо необходимо испробовать свойство приобретенного яда.

После того как в присутствии императрицы и великокняжеской четы Чаадаева подвергли обряду изгнания беса, Шешковский заполучил недужного майора, пообещав позаботиться о несчастном. На последнего в Преображенском приказе давно уже завели весьма пухленькое дело, иными словами, если все остальные жертвы реально спятили, Чаадаев оказался симулянтом. Притворяясь умалишенным, он тщился избавиться от обвинений в краже и взятках. Впрочем, несколько ударов кнутом, и… вуаля, Шешковский оказался отменным доктором, вся дурь мгновенно оставила майора, так что он тут же дал показания против самого себя.

Принцесса Курляндская, несмотря на все старания Шешковского, так и не сочеталась законным браком с Петром Салтыковым, с которым со дня помолвки находилась в ссоре, теперь же ее руки попросил князь Георгий Хованский, Гедвига сказала «да», и императрица благословила союз. После чего освободившийся от тяжкой ноши отставной жених спешно сочетался браком с княжной Солнцевой [119] Княжна Мария Федоровна Солнцева-Засекина. , которую давно любил. К тому времени великий князь уже окончательно разочаровался в своей курляндке, так что складывалось впечатление, что не вмешайся в их дела Шешковский, все бы решилось и без него, причем самым покойным и незатратным образом.

1 ноября в одном из деревянных московских дворцов произошел пожар, по счастью, никто не пострадал, а Екатерина Алексеевна вместе с Чоглоковой, покинув горящее здание, спокойно переждали бедствие, сидя в экипаже на расстоянии сотни метров от горящего здания. Когда дворец полностью сгорел, императрица уехала в Покровское, а малый двор – в дом Чоглоковых, что на Большой Слободской улице. Причины пожара расследовали господа из Преображенского приказа, но ничего подозрительного не было обнаружено. Государыня утратила весь свой привезенный в Москву гардероб – восемь тысяч платьев, Екатерина и Петр – почти всю мебель и книги. Единственное, что по случайности удалось спасти, – громоздкие шкафы-буфеты, стоящие вдоль стен в покоях великого князя и, как это выяснилось позже, доверху набитые пустыми бутылками.